Потерянные под соснами - Владимир Олегович Шалев

свидание. Хотя Гермес явился инициатором данной встречи, но очень волновался. Гипс всё ещё сковывал ногу. Да, за прошедшее время он приловчился, но ходить на свидания, гулять где-то – всё это казалось фантастикой. Но страх загасить взаимоотношения с Элеей взял верх, и поэтому Гермес натягивал широкие джинсы, единственный элемент гардероба, сочетающийся с его новой особенностью.

Гермес чрезмерно обшикал себя одеколоном, застегнул старую серебряную цепочку и погрузился в чёрные кроссовки. Перед выходом посмотрел в зеркало, и всё бы ничего, но он себе не нравился. Вся эта несуразность с костылями надламливала чувства мужественности и довольства самим собой. Он злобно ухмыльнулся и вышел из квартиры.

Спустившись и сев на скамейку возле дома, он заказал такси. В приложении отобразился водитель и примерный срок прибытия – двенадцать минут. Гермес не торопился.

Прямоугольник детской площадки был окружён асфальтовым старым тротуаром, и вдоль него, как бы разделяя зоны, высажены невысокие ветвистые рябины. У их основания, также в виде своеобразного заборчика, были вкопаны шины, разукрашенные в разные поблёкшие цвета. Рябины уже почти полностью пожелтели, тёплая осень накрывала Вунокорф.

Гермес наблюдал за детьми, прыгавшими с одной шины на другую, проходя импровизированную полосу препятствий. Он вспоминал себя такого же, отдыхавшего в гостях у бабушки в осенние месяцы, много-много лет назад. В груди защемило, но губы улыбались. Ностальгические мысли задавили его недовольство собой.

Один из детей запнулся и упал, но не растерялся, как резиновый отскочил от земли и побежал дальше. Гермес вспомнил, как приехав, в первые дни хождения с гипсом, тоже запнулся и упал. Так же просто вскочить и побежать у него не получилось. Много усилий потребовалось тогда, чтобы встать. Было мерзко ощущать себя беспомощным.

Раздался звонок, и Гермес испугался. Номер был незнакомым.

– Алло?

– Алло, да, здравствуйте, я подъехал.

– О… – удивился Гермес – понял, хорошо, буду через минуту.

***

Он приехал достаточно заранее. Обозначившись перед хостес, Гермес с трудом поднялся по резким ступенькам и разместился за столом.

Трёхэтажный ресторан «Кириа Элиа» стоял фасадом у грандиозного входа Хлорвиля, а телом здания утопал в муниципальный дендрологический парк. Стилистика была ориентирована на кухню народов Средиземноморья. Подавали пиццу, несколько видов паст, множество вариаций мяса, морепродукты и различные овощи. Всё, как и везде, но с ощущением тёплого заката на берегу моря.

Простые круглые столики стояли довольно плотно, кругом сновали дети, люди галдели и пили, а главное – везде, абсолютно везде стояли цветы. Висели, лежали, расстилались и даже виднелись на уличном балкончике, пустовавшего из-за близившихся холодов.

Гермес приехал заранее: не хотел, чтобы Элея видела, как он жалко полз по лесенке.

Наконец, в лестничном проёме появилась Элея в чёрном платье, тёмных чулках, плотных осенних ботинках и с маленькой элегантной сумочкой. Распущенные волосы отливали цветом каштанов и ниспадали на плечи.

Она разместилась за столиком, подошедший официант принял заказ. Уже спустя полчаса, они непринуждённо беседовали.

– И вот ты считаешь, что он герой? – с напором спрашивала Элея.

– Ну как герой, главное действующие лицо, но всё-таки да, он более положительный персонаж, чем отрицательный.

Элея несогласно вздохнула.

– Он один из тех, кто несёт ответственность за тысячи жертв – сказала она с придыханием. Щёки отливали красным, а дыхание сбивалось – ощущалось влияние коктейлей на её организм.

– Никто не снимает эту ответственность, но он учёный. Насколько виновен создатель какой-нибудь винтовки в смерти конкретных людей в совершенно другой части планеты? – Гермес выдохнул и сделал глоток негрони. – Так или иначе, фильм бесподобен, ведь мы его так жарко обсуждаем спустя пару месяцев после премьеры.

Элея молча согласилась. Ей нравились такие дебаты.

На столе красовалась пара пустых тарелок, а на круглой подставке лежало ещё несколько кусочков элегантной пиццы со страчателлой и грибами. Элея пила удивительный по составу коктейль Аркобалено, в основе которого присутствовали огурцы и апельсины. По плану дальше следовал чайник с облепиховым чаем и какие-то десерты, но возможности желудка Гермеса были на пределе.

– Здорово, что получилось встретиться – сказала Элея с наслаждением – наверное, после леса такие вещи тебе всё ещё в диковинку.

– Да, это правда, больше всего удивляют толпы людей. Смотришь так по сторонам: все куда-то идут, что-то делают, ездят взад-вперёд. Даже вообразить в моменте сложно, что каждый является такой же личностью, как я или ты.

– Привыкнешь – усмехнулась Элея и вытянула остатки коктейля оранжевой трубочкой.

– Да, это понятно – растягивал Гермес – но как будто есть вещи, к которым никогда уже не привыкнешь. После леса особенно начинаешь замечать природу, особенно закаты.

Гермес сделал паузу.

– Солнце, уходящее за горизонт – это самая пленительная часть дня.

– Хорошо, спрошу тебя через годик, может, тогда привыкнешь – рассмеялась Элея.

Гермес улыбался, но в глазах сновала какая-то суета. Что-то беспокоило. Он уставился в окно, на улице начинался дождь. В отражении стекла он увидел себя. Неряшливого, заросшего, мерзкого. Волосы тёмной копной плотно заслоняли уши, да и неприлично отпущенная борода скрывала подбородок. Может так действовал алкоголь, но тот, кто смотрел из отражения в стекле – ему не нравился.

– Я в уборную – сказала Элея.

Она встала и, едва заметно покачиваясь, прошла к лестничному проёму. Гермес нагло провожал её взглядом. Алкоголь их раскрепостил.

Выждав несколько минут, он встал из-за столика и тоже направился вниз в туалет. На самом деле он уже давно терпел, но никак не хотел, чтобы Элея наблюдала за ним, ходящим на костылях.

Выполнив все процедуры, он встал у раковины, включил воду и уставился в зеркало. Отражение раздражало, поток мыслей в голове бежал со скоростью запряжённой тройки. Он плеснул водой в лицо и зализал волосы мокрыми руками.

Гермес решился. Сердце стучало в ушах как барабан. Ещё стоя в кабинке, он заказал такси. Не в силах больше терпеть, он решил сбежать с корабля. Гермес позвонил Элее и наплёл что-то про выдуманного брата, у которого что-то случилось. Двоюродного, сводного и так далее. Главное, он в спешке сказал: «Подробнее потом расскажу, извини». Элея лишь в непонимании соглашалась и говорила: «Хорошо-хорошо».

При входе стояли работники ресторана – молодой официант и несколько хостес. Они мерно беседовали между собой, ожидая новых клиентов. Гермес срочно потребовал счёт, пояснив, что собирается незаметно удалиться. Обслуживающий персонал повиновался. Он попросил добавить в чек чай и десерт для Элеи.

На улице моросил дождь, солнце почти село. Колонны главного входа Хлорвиля подсвечивались золотыми огнями. Гермес прыгнул в жёлтое такси и уехал.

***

По тёмной комнате стелился влажный сигаретный дым. Шторы, диван, обои и штукатурка