Черная Песнь - Энтони Райан

Ваэлин хрюкнул, когда кулак вонзился ему в ребра, и нанес еще один удар, после чего ударил Чо-ка коленом в подреберье. От удара разбойник сложился вдвое, но сохранил достаточно сил, чтобы в ответ задрать голову вверх, и макушка больно ударилась о подбородок Ваэлина. Они покатились по ярусу в уродливом танце ударов и контрударов, Ваэлину раз за разом не удавалось повалить Чо-ка ударами по ногам. В свою очередь, преступник использовал все приемы, которым научился за свою долгую преступную карьеру, чтобы разорвать хватку Ваэлина на своем запястье. Ваэлин рывком освободил голову от попыток выколоть ему глаза или вдавить большой палец в яремную вену. Когда Чо-ка прибег к укусу другой руки, он решил, что пора заканчивать этот танец.

Позволив очередному удару угодить ему в челюсть, он на мгновение притворился растерянным и ослабил хватку ровно настолько, чтобы Чо-ка отступил назад, явно намереваясь вырваться и броситься за кинжалом, лежавшим всего в нескольких шагах от него. Ваэлин опустился на землю и ударом ноги поставил подножку разбойнику, повалив его на лицо. Прижав его к полу своей огромной массой, Ваэлин обхватил его за шею и потащил к себе.

"Почему?" - потребовал он, хрипя от усилий, затраченных на то, чтобы подтащить разбойника к краю яруса. "Что он тебе обещал?"

В ответ Чо-ка откинул голову назад, и Ваэлин почувствовал вкус крови, когда череп мужчины ударился о его губы. Однако его хватка осталась крепкой, и через несколько секунд пальцы ног разбойника уже стучали по краю пола. Земля внизу казалась очень далекой, и ветер грозил унести их обоих в пустоту.

"Скажи мне!" потребовал Ваэлин, крепче сжимая руки в захвате. "Зачем спасать мою жизнь, чтобы потом попытаться забрать ее?"

"Мой отец..." Слова прозвучали придушенным шепотом, но глубины скорби и вины, которые они хранили в себе, хватило Ваэлину, чтобы не изгнать Чо-ка с яруса. "Теперь... ему не будет... стыдно..."

Набросок человека, горящего в огне. Собиратель книг под облаком слов, как дым, уносится в объятия Неба. "Ты думаешь, он видит тебя, - сказал Ваэлин. "Думаешь, он смотрит с небес и видит, кто ты?"

"Я знаю это. Я всегда это знал. Но изображение сестры... сделало это реальностью. Ты должен покинуть этот храм и найти наследника Изумрудной империи, а я должен умереть, чтобы это произошло".

"Ты слишком доверяешь словам этого лжеца". Ваэлин разжал хватку и отступил назад, когда Чо-ка упал на колени.

"Я чувствовал это", - задыхаясь, твердил Чо-ка, тыча пальцем себе в голову. "Здесь. Вот что должно произойти, лорд".

Ваэлин посмотрел на настоятеля, все еще стоявшего с бутылкой в руках, с таким же невыразительным лицом, как и прежде. Искушение вырвать у него лекарство исчезло, как и гнев Ваэлина. Я убью, но не убью. Обещание, которое он дал себе много лет назад. Обещание, которое он сдержал, невзирая на цену.

"Вот, - сказал он, пнув упавший кинжал. Он с треском упал на колени перед Чо-Ка. Он смотрел на него с минуту, прежде чем его глаза встретились с глазами Ваэлина. "Сделай это, - сказал ему Ваэлин, раскинув руки. "Если храм требует крови, пусть получит мою".

Сомнения боролись с решимостью на лице Чо-ка, и он дрожащей рукой потянулся за кинжалом, медленно поднимаясь на ноги. "Он сказал, что это должен быть я..."

"Клянусь всем, что сказал этот старый ублюдок!" Ваэлин уставился в горящие страхом глаза Чо-ка. "Он лжет. Они все лгут, эти слуги невидимых вещей. Давным-давно я понял, что пророчество всегда строится на изменчивом песке, а судьба - иллюзия, используемая для того, чтобы изгнать страх перед хаосом, который есть жизнь. Я доверяю тому, что знаю. Я видел, что ждет по ту сторону смерти, и знаю, что всегда лучше держаться за жизнь. Но, - вздохнул он, смиренно опустив плечи, - я также знаю, что сам стал чудовищем, и этот мир следует избавить от его жестокости". Он выпрямился и прижал руку к груди. "Давай, брат. Заканчивай".

Чо-ка посмотрел на нож в своей руке, затем на настоятеля, не найдя ответа ни в том, ни в другом. Стиснув зубы, он опустил оружие, и оно снова шмякнулось на пол. "Это должен быть один из нас, - пробормотал он и шагнул к краю яруса. Ваэлин бросился за ним, в прыжке ухватившись за его предплечье. Ваэлин обхватил свободной рукой столб, так как вес Чо-ка грозил перетянуть их обоих через край.

"Ты с ума сошел?" - крикнул он, вглядываясь во внезапно побледневшие черты лица Чо-ка. Его решимость внезапно исчезла, сменившись беспричинным ужасом, когда он бросил взгляд на землю внизу.

"Думаю, да, повелитель", - ответил он со слабой улыбкой. "Или был". Он снова взглянул на пропасть под своими болтающимися ногами и испуганно вскрикнул. "Это довольно далековато".

Ворча, Ваэлин потащил разбойника вверх, пока тот не ухватился за край яруса и не смог протащить себя остаток пути. Ваэлин опустился рядом с ним, и несколько мгновений они пыхтели от усталости, но в конце концов их дыхание сменилось смехом. Однако их веселье улетучилось, когда на них упала тень настоятеля, сурово нахмурившего брови в знак разочарования.

"Похоже, - вздохнул он, передавая Ваэлину маленькую бутылочку, - храму нужны вы оба".

"Но, - сказал Чо-ка, озадаченно щурясь, - мы оба не справились".

"Готовность убить и готовность умереть. Именно этого требует храм". Он повернулся и направился к лестнице. "Сегодня хорошо поешьте и отдохните. Завтра мы отправляемся в путь".

ЧАСТЬ II

С момента рождения мы становимся сосудами судьбы. Бури жизни стирают внешнюю оболочку нашего существа, чтобы открыть истину о том, кем мы всегда были и куда всегда шли.

- ПРЕДИСЛОВИЕ К "СБОРНИКУ РАЗМЫШЛЕНИЙ" ВЫСОКОЧТИМОГО КУАН-ШИ, ФИЛОСОФА И ПОЭТА, ИЗУМРУДНАЯ ИМПЕРИЯ, КОНЕЦ ПЕРВОГО ВЕКА БОЖЕСТВЕННОЙ ДИНАСТИИ

РАССКАЗ ОБВАРА

"Почему бы тебе не убить меня?"

Я проигнорировал ее вопрос, который повторялся так часто, что уже потерял всякий смысл. Между нами это стало чем-то вроде ритуала: слова произносились либо при пробуждении, либо когда я возвращался в палатку после дня, проведенного на службе у Темного клинка. С наступлением ночи матушка Вен задавала тот же вопрос. В последнее время страх почти полностью исчез из ее голоса, сменившись унылой медлительностью, что мало способствовало ее расположению ко мне. Я понял, что мне гораздо больше нравится та вызывающая женщина, которую я встретил в храме в Кешин-Хо.

Я вздохнул, опустившись на походный стул - богато