И всюду слышен шепот Тьмы - Джой Моен

руки с полупустой бутылкой пива над головой. Моник хотелось забыться, выбросить из головы сегодняшний день, мучившие мысли о даре, пропавшем Анже, убитом учителе, чувстве вины, тенях и трех богинях, преследующих ее. Если для того, чтобы вновь почувствовать себя обычной девушкой, нужно было накачаться до головокружения, так тому и быть.

Танец, опустивший границы приличия, был для Эрве, сидевшего в кресле напротив, широко расставив ноги. Он не сводил с Моник пристального взгляда, черными глазами-омутами впитывая каждое движение девушки, наслаждаясь ими. В глубине души было живо невыносимое желание того, чтобы друзья узнали в ее танце певицу со сцены, все поняли, а может, даже возненавидели, это было бы честно, Зоэ-Моник заслужила подобное отношение, но вселенная осталась глуха к ее тайным молитвам.

Жюли тоже была на вечеринке, выпивала и смеялась наравне со всеми; в какой-то момент она подошла к Дюшарму, присев на край кресла, низко наклонившись к парню, шепча что-то тому на ухо. Ревность, словно ртуть, ядовитой змеей проползла под сердцем, но сил бороться не осталось, Моник сама виновата в содеянном, как, вероятно, и в возникшем притяжении Жюли к ее парню.

Краем глаза Зоэ-Моник увидела, как Эрве резко соскочил с насиженного места, уронив бутылки у подножия кресла, и рванул в толпу, толкнул в грудь какого-то парня, двигающегося позади девушки. Дюшарм кричал что-то вроде: «Не пялься, слышишь, а то я пересчитаю все твои зубы», но расслышать продолжение не удавалось из-за гомона голосов и звучащей музыки. Однако Моник увидела, как ехидно ухмыльнулась Жюли Карон, прикладывая горлышко бутылки ко рту. Видимо, это она напела Эрве о том, что на Зоэ-Моник заглядывается кто-то еще, чтобы вывести парня из себя, то ли из природной вредности, то ли из-за ненависти, сжигающей изнутри.

Девушка не сдержалась, позволив сознанию, находившемуся во власти опьянения, окунуться в гнев; она подошла к Жюли и чуть было не столкнула ее с места, которое та явно считала своим пьедесталом.

– Какого черта ты творишь?! Совсем обнаглела? – выкрикнула Жюли, с трудом поднимаясь и толкая в плечо Моник в ответ.

– Как интересно, я хотела спросить у тебя то же самое. Это ведь не я подхожу к твоему парню и капаю ему на мозги. Кстати, давненько я не видела Валантена. Ты что, и его уже достала настолько, что он больше не хочет тебя видеть?! – парировала Зоэ-Моник, оставаясь на ногах, тыча указательным пальцем в девушку с зажатой в руке бутылкой.

– Ах ты, тупая стерва!!

Жюли бросилась словно обезумевшая волчица, царапаясь и кусаясь, хватая за волосы Моник, которая не нашла ничего лучше, чем защититься, ударив противницу бутылкой по голове. Карон отскочила как ужаленная на несколько шагов с криком, испуганно глядя то на Моник, то на свои пальцы, украшенные кровью. С виска стекла тонкая бордовая струйка; увидев это, Зоэ-Моник пришла в себя, но не подумала извиниться, ведь это не она первая накинулась, это была лишь самозащита.

Кто-то схватил Моник за руку, потащил наверх, в спальню родителей Оливье, громко хлопнув дверью. Эрве был вне себя от злости, раненым зверем в клетке он метался из угла в угол, запустив пятерню в волосы.

– Господи, что ты делаешь, Моник?

– Прости, я не… я только подошла поговорить, как она накинулась на меня…

Парень остановился, окинув Зоэ-Моник внимательным взглядом, зажав ладонью рот, будто боясь, что из него может выскочить то, чего Эрве не сможет себе простить.

– Что с тобой творится? У тебя идеальная семья, Моник, ты – идеальная. Что ты вообще делаешь здесь, а? Здесь, со всеми нами, отбросами Локронана? Напиваешься, вызывающе крутишь задницей перед парнями, а теперь драка, серьезно?

Девушка опустила глаза, которые щипало от слез, руки повисли вдоль тела плетьми. И вправду. Для чего все это? Зачем? Моник не считала себя идеальной, скорее, деталью пазла, не вписывающейся в утопическую картину жизни, видимую другими, не вхожими в ее собственный мир. На самом деле все было просто: среди, как выразился Эрве, этих отбросов Зоэ-Моник чувствовала себя своей, несмотря на явные различия. От удара кулаком в стену девушка вздрогнула, подняв глаза на парня.

– Отвечай мне, ну же! Какого хрена ты забыла здесь со мной??!

Видя плескавшийся страх в глазах Моник, Дюшарм мгновенно сократил расстояние между ними, прижав ее к себе. Он почувствовал, как промокает от слез рукав девушки.

– Прости меня… я никогда не причиню тебе боль, слышишь? Ты же знаешь это, правда?

Зоэ-Моник несмело кивнула, парень отстранил ее от себя, вновь заглядывая в глаза. Их тяжелые горячие дыхания перемешивались, создавая единый незримый вихрь, разносящийся по комнате, опаляя кожу. Девушка встала на носочки, нежно коснувшись губами Эрве, который, не прерывая зрительной связи, ответил на поцелуй. Языки сплелись, извиваясь, лаская друг друга, исследуя каждый потаенный уголок, когда рука Эрве Дюшарма легла на тонкую талию девушки, сжимая, будто пытаясь остановить ее и вместе с тем умоляя о продолжении. Моник запустила руку ему в волосы, притягивая парня ближе к себе, отчаянно желая, чтобы их тела теснее прижались друг к другу. Эрве выдохнул стон в губы девушки, чем только сильнее распалил ее; Моник нежно укусила нижнюю губу Дюшарма, ощущая выросшую в его штанах преграду между ними.

Эрве подхватил Моник под бедра, сжимая в ладонях ее ягодицы, и усадил на низкий комод; руки девушки поползли под его рубашку, чувствуя напряженные мышцы груди и живота. Рывок – и рубашка полетела на пол, пуговицы заскакали по полу, отбивая ритм, одна безвозвратно затерялась в тенях под кроватью. Вдруг придя в себя, парень отстранился, придерживая Зоэ-Моник за плечи, на его лице возбуждение смешивалось с мольбой и глубокой печалью.

– Я тоже не сделаю тебе больно, обещаю, – едва слышно произнесла Моник и улыбнулась, ласково проведя ладонью по щеке Эрве, он прижался к девушке лбом, начав медленно помогать, расстегивая пуговицы на кофте. Спустившись с обнаженных плеч Зоэ-Моник, кофта осела на комод, съеживаясь, на миг парень залюбовался открывшимся зрелищем. Под жаждущим взглядом Эрве Моник так же неспешно принялась расстегивать нижнее белье, ерзая на месте, страшась, не веря до конца в то, что сейчас происходит.

Успевшие остыть после поцелуев губы Эрве Дюшарма сомкнулись на крошечном светлом соске, вкупе с горячим языком его ласка производила сумасшедший эффект. Спина Моник выгнулась навстречу, с губ сорвался стон, но парень продолжал, свободной рукой добравшись до заветной округлой кнопочки за поясом ее брюк, массируя по кругу. Это сводило с ума, девушка едва могла дышать, видя ослепляющие искры перед глазами, мерцающие калейдоскопом. Зоэ-Моник, чувствуя, что вот-вот взорвется, остановила