И всюду слышен шепот Тьмы - Джой Моен

Когда последние элементы одежды были сброшены на пол, а сами они оказались на упругом матрасе кровати, Эрве навис над Моник, едва слышно шепча:

– Я постараюсь сделать это как можно менее болезненным.

Она кивнула, доверяя, наслаждаясь ощущением теплых губ на своей коже; Эрве прошелся языком по шее Моник, ключицам, ложбинке между грудей, втягивая сначала один сосок, потом другой, вкушая плоды своих действий, и в этот миг его член осторожно вошел в узкое лоно. Они оба застонали в унисон, она – от мгновенной вспышки боли, он – от удовольствия, разливающегося по всему телу до самых кончиков пальцев.

Крепко сжав зубы, девушка ждала, когда резь внизу живота поутихнет, ужи перестанут кусать плоть изнутри, плавно превращаясь в наслаждение. Моник обхватила торс Эрве ногами, когда толчки внутри стали ощущаться иначе, их губы нашли друг друга, а волосы на лобке парня щекотали клитор, позволяя им одновременно совершить разрядку, обмякнув. Нагие душой и телом, они лежали на кровати; Эрве с чувством затянулся дымом сигареты, протягивая никотиновую палочку Моник.

– Знаешь, у меня тут вдруг появилась одна сумасшедшая идея, возможно, ты решишь, что некстати, но я просто должен ее озвучить. Я знаю, как сделать так, чтобы Жюли отвалила от нас.

– М-м? – немного сонно спросила Зоэ-Моник, повернувшись к парню лицом, кладя голову ему на грудь, возвращая сигарету обратно.

– Давай напугаем ее до усрачки. Доверься мне, я все сделаю, нужно лишь выбрать день.

Согласившись припугнуть противницу, Моник принялась одеваться, пока Эрве первым вышел за дверь разведать обстановку. Но когда девушка спустилась, то не смогла найти его. Существа начали разбредаться с вечеринки, в окнах было уже достаточно темно, и возвращаться домой одной показалось страшно глупо. Арлетт и Леони тоже не обнаружились ни в одной из комнат – возможно, подруги уже давно уехали с вечеринки. Раздосадованная, Зоэ-Моник Гобей отправилась к месту, где оставила свой велосипед по приезде, но на лужайке оказалось пусто – велосипед исчез. Не мог же он сам укатить в сторону дома? Вероятно, один из гостей в пьяном угаре прихватил транспорт с собой.

Чертыхаясь, Зоэ-Моник запустила руку в волосы, не зная, что делать, как теперь добраться домой. Может, позвонить родителям из дома Оливье, чтобы они забрали ее? «Нет, плохая идея», – подумала девушка. Алкогольные пары и сигаретный дым ореолом окружали ее образ, а если Эгон и Элайн почувствуют их, ей конец.

– Эй, ушедшая в темноту ночи, подбросить?

Заслышав знакомый голос, Моник подняла голову, увидев Беньямина, сидящего на своем мотоцикле, держащего в руках шлем. Это тоже казалось не слишком удачной идеей: если кто-то заметит их и передаст новость Эрве, не миновать очередного ревнивого взрыва, который может закончиться плохо, вот только слово «если» эхом звучало в голове.

В любом случае девушка не смогла найти Эрве, ее велосипед украли, а добираться до дома необходимо, иначе у нее будут проблемы покрупнее. Закусив губу, Моник кивнула, усаживаясь позади Беньямина; рев мотора вибрацией отдавался во всем теле, пробуждая внутри новые ощущения.

– Надень это на всякий случай.

Беньямин Де Кольбер протянул шлем Зоэ-Моник, от соприкосновения пальцев она вздрогнула. Коленями и внутренней стороной бедер девушка чувствовала прохладу тела парня, даже сквозь одежду кожаная куртка приятно холодила пальцы, когда мотоцикл сорвался с места и Моник ухватилась, чтобы сохранить равновесие.

– Тебе понравится поездка, я уверен! – прокричал парень сквозь ветер, кусающий открытую кожу, играющий в догонялки в свободно развевающихся волосах. Это действительно было потрясающе: виды сменялись быстро, но недостаточно, чтобы не успеть насладиться ими в закатном мареве на горизонте. В этот момент хотелось жить, прямо сейчас угнать подальше от проблем, сменить имя и образ, затерявшись в таких же путниках, ведомых несбыточными мечтами, бегущими от вполне осязаемого страха и неудач. Было привычно не иметь корней, Моник знала, как выживать в подобных ситуациях, и на миг допустила мысль, что это и есть ее судьба.

Мотоцикл остановился у ворот как раз вовремя, Беньямин заглушил мотор, приветствуя хозяйку фермы, подошедшую к ним.

– Ты поздно, Зоэ-Моник. И где твой велосипед?

– Прости, мам. Похоже, кто-то украл его, пока мы были в гостях, – ответила девушка, слезая с мотоцикла, не глядя на то, как вытянулось лицо женщины от удивления. Элайн Мелтон-Гобей обратила внимание на парня, вышедшего под свет фонаря, и прищурилась, ощущая в его образе нечто знакомое, давно забытое, отголосками выныривающее в сознании.

– Хм-м, я вас знаю? Зоэ, не представишь мне своего друга?

– Да, конечно, это Беньямин, он мило предложил меня подбросить. Спасибо! Увидимся завтра в лицее?

Последние слова были адресованы парню с явным намеком, но не успел Беньямин отреагировать, как Элайн перебила его.

– Позволь мне отблагодарить тебя, Беньямин, и хотя бы напоить чаем.

– Большое спасибо, мадам Мелтон-Гобей, не откажусь.

Моник подняла брови, стоя за спиной у матери, как бы говоря парню: «Зачем ты сделал это?» – но тот отреагировал широкой белозубой улыбкой, подмигивая. Честно говоря, он и сам не знал, для чего согласился посмотреть, как живет кровавая ведьма, после всего, что он о ней слышал? Отец никогда не любил говорить об известной в Венгрии Элайн Мелтон, но женщина стала притчей во языцех, потому парень знал достаточно и без рассказов Матэуша Де Кольбера. Или всему виной ее дочь?

Эгон немало удивился, увидев, что следом за дочерью в комнату вошел мальчик. Что-то в его образе и повадках показалось вампиру знакомым, но понимание все время ускользало.

– Я что-то упустил, и подростки нынче слишком быстро меняют партнеров, или…?

– Папа! Беньямин мой друг, кто-то украл велосипед, а он подвез меня. Это мой отец, Эгон Гобей.

Устало опустившись за стол, Моник пропустила дальнейший обмен любезностями и пришла в себя, только когда горячий терпкий чай с распаренными листьями на дне кружки мягко проскользнул к желудку, слегка обжигая гортань.

– Так, значит, вы прибыли из Венгрии? Давно здесь?

Беньямин отпил из кружки, оторопело глядя на Элайн, не сводившую с него пристального взгляда.

– Верно, мадам, несколько месяцев, прибыл с матушкой по поручению отца, а как вы узнали?

Женщина отставила кружку на стол, вымученная улыбка тронула ее губы. Моник только сейчас заметила, насколько изможденными казались родители, под глазами Элайн залегли глубокие тени, видимо, открытие лавки давалось нелегко, а может, магия и то, что приходилось ее скрывать, отнимали больше сил, чем предполагалось. А еще девушка подумала, что и сама выглядит не лучше, заметив скопившуюся под ногтями грязь, она поспешила спрятать руки на коленях под столом.

– Венгрия – моя родина,