Черная Песнь - Энтони Райан

"Потому что старая империя должна была закончиться? Сколько людей погибло при ее гибели?"

"Все империи заканчиваются". Тон настоятеля был отрывистым, когда он вышел из тени, лицо его наполовину светилось от огня. Без волос он выглядел и старше, и грознее, чем раньше, кости его лица и черепа резко выделялись. Его вид напомнил Ваэлину о дикой кошке, существе мускулистом и хищном. Жалкая и недостойная душа, вспомнил Ваэлин описание себя, данное настоятелем, когда он пришел в храм. Каким бы жалким ни был этот человек, Ваэлин подозревал, что прошедшие годы превратили его в нечто совершенно иное, если не хуже.

"Империи могут падать как в бурю, так и медленно, кирпичик за кирпичиком, смерть за смертью", - продолжал настоятель. "Конец Изумрудной империи был сочетанием того и другого, и все это пришло изнутри, а не извне. Мы ничего не могли сделать, чтобы предотвратить это". Он повернулся к Чо-Ка, мотнув головой в сторону мрака за светом костра. "Поменяйся с часовым; это научит тебя не распускать язык на час-другой. Не дремать". Его тон напомнил Ваэлину многих сержантов и заставил предположить, что это не первый опыт настоятеля на войне. "Остальные пусть поспят", - добавил он, прежде чем снова скрыться в тени. "Скоро, вероятно, будет убийство. Лучше быть свежими для этого".

♦  ♦  ♦

Как и предсказывал настоятель, на следующий день Слуги Храма впервые попробовали себя в бою, хотя и коротком и одиночном. Пограничники сообщили о нападении группы дезертиров на деревню в трех милях к югу, и реакция старика была незамедлительной. Небольшие отряды были отправлены прикрывать подступы к деревне, прежде чем основная часть войск поскакала галопом. Небольшое поселение уже представляло собой хаос из разграбленных домов и убитых жителей. Дезертиры, полностью опьяненные награбленным рисовым вином, были способны лишь на слабое сопротивление. Тех немногих, кто успел выхватить меч или метнуть копье, быстро обезоружили, а тех, кто поступил мудрее - бежал в окрестные поля, - быстро схватили. Ваэлин наблюдал, как один особенно ловкий солдат перепрыгнул через оросительную канаву, но посох Чжуан-Кая подхватил его в воздухе, обвил шею и потащил по грязи рисового поля, чтобы он лежал, задыхаясь, у ног монаха. Другой дезертир, крупный мужчина с лицом, забрызганным кровью и собственной рвотой, начал неуклюже надвигаться на Ми Ханн, размахивая мечом и произнося поток едва связных ругательств. Она уклонилась от неуклюжего удара мечом и схватила его за запястье и локоть. Громкий треск ломающейся кости - и пьяница рухнул на колени, а его речь перешла в жалобные рыдания. Через несколько мгновений все дезертиры были обезоружены, связаны и собраны на деревенской площади, стояли на коленях со склоненными головами, многие рыдали от ужаса или обессиленно смирялись со своей участью.

"Прекрати умолять, никчемный ублюдок", - сказал настоятель предводителю дезертиров, когда тот затараторил мольбу о пощаде. Рваная одежда и неухоженные доспехи выдавали в нем капрала, хотя по молодости и отсутствию шрамов его вряд ли можно было назвать ветераном.

"Пятеро убиты, шестеро ранены", - доложил Чжуань-Кай, посовещавшись с оставшимися в живых жителями деревни. "Они спорили, кого из женщин взять с собой, когда мы пришли".

"Принеси веревку", - сказал ему настоятель, указывая на крепкий столб, обозначавший дорогу на юг.

"Подождите, - сказал Ваэлин, присев на корточки возле плачущего капрала.

"Я не потерплю от тебя нудных нравоучений", - предупредил настоятель. "Служители Храма не уклонятся от того, чтобы показать пример..."

"Минутку!" огрызнулся Ваэлин, на секунду встретившись со злобным взглядом настоятеля, прежде чем снова повернуться к капралу. "Ты умрешь здесь", - сказал он ровным, но мягким голосом. "Ты совершил убийство и заплатишь за него. Ты знаешь, что ничто из того, что ты скажешь, не изменит этого".

Мужчина продолжал рыдать, очевидно, не в силах произнести ответ. Однако после еще нескольких всхлипов его голова качнулась в знак признания.

"У тебя был чин, - продолжал Ваэлин, постукивая пальцем по знаку отличия на доспехах дезертира, - а это значит, что тебе отдавали предпочтение, выбирали и продвигали по службе. Такой человек не бесполезен. Ты не всегда был таким, как сейчас".

Рыдания капрала стихли, он перевел дыхание и повернул шею, чтобы встретить взгляд Ваэлина. "Солдаты Торгового короля пришли... в наш город", - сказал он, голос его был неровным, но в нем чувствовалась решимость человека, осознающего, что он произносит свои последние слова. "Они сказали нам, что мы все должны присоединиться к ним... ибо так повелел торговый король... Все должны сражаться с ордой, говорили они. Я был единственным, кто выступил в поддержку короля. Поэтому офицер поставил меня во главе. Мы..." Его глаза плотно закрылись, когда он подавил очередной всхлип, и он снова опустил взгляд. "Мы шли... мы встретили орду... . ." Его голос угас, и он снова разрыдался.

"Была битва", - сказал Ваэлин, вспомнив мелодию черной песни, когда они покидали храм. "Великая битва на севере, да?"

"Битва?" Голос капрала был пронзительным от почти истерического веселья. "Нет... резня. Пришел Темный Клинок..." Глаза мужчины снова распахнулись, и Ваэлин увидел в их влажном блеске столько же безумия, сколько и ужаса. "Мы не поверили. В то, что они говорили о нем. Как человек может быть богом?" Его голос упал до шепота, и он наклонился ближе, говоря со свирепой искренностью. "Но это так! Один человек, прорубающий себе путь через целую армию. Только бог мог так поступить".

"Так вы обделались и убежали?" - спросил настоятель, голос его изнывал от нетерпения.

"Мы сражались!" - прорычал капрал, кидаясь к настоятелю с красными от внезапного вызывающего гнева чертами лица. "Пока регулярные войска бежали, мы сражались. Но их было так много..." Его гнев улетучился так же внезапно, как и появился, а голова снова опустилась. "И не все они были варварами из степи, а почтенные подданные, наполненные яростью Темного клинка и ведомые генералом-предателем".

"Генерал-предатель?" спросил Ваэлин; рокот черной песни вызвал внезапное беспокойство. Когда капрал назвал имя, в его голосе не было удивления, только мрачное недоумение.

"Шо Цай", - сказал он. "Защитник Кешин-Кхо - теперь вернейший слуга Темного клинка".

"Лжец!" - прошипел настоятель и, схватив мужчину за волосы, рывком откинул его голову назад. "Не умирай с ложью на устах, проклятый!"

"Я видел его!" - прошипел в ответ капрал, явно уже не испытывая страха. "Мы все видели. Если такого человека может поколебать сила Темного клинка, мы все пропали".

"Он