Черная Песнь - Энтони Райан

говорит правду", - сказал Ваэлин настоятелю, когда рука старика потянулась к ножу на поясе. При всей резкости настоятеля в постоянстве его настроения была странная безмятежность, явно противоречащая этой внезапной ярости.

"В нашем полку была тысяча человек, когда мы шли в строю, - продолжал капрал, и его непокорность исчезла, когда настоятель ослабил хватку и отступил назад. "Это все, что осталось. Мы выжили только потому, что варвары были заняты тем, что пытали раненых до смерти. Мы прошли много миль, голод усиливался с каждым днем. Сначала мы просили еды, но страх и голод меняют человека..."

Голос капрала затих, и его взгляд устремился на дюжину петлей свисавших с столба. "Я не буду защищаться и отстаивать свои права", - сказал он. "По крайней мере, теперь я смогу спокойно заснуть".

"Орда Темного клинка", - сказал Ваэлин. "Где она?"

"Направляется в Музан-Хи, как мы видели в последний раз. Это было две недели назад. По всей вероятности, столица уже пала".

Ваэлин поднялся и отошел в сторону, когда Жуань-Кай шагнул вперед, чтобы поднять капрала на ноги. Он шел к столбу на негнущихся ногах, сохраняя спокойное лицо и открытые глаза, пока петля затягивалась на его шее. Остальные дезертиры реагировали на происходящее с гораздо меньшим стоицизмом: они тщетно сопротивлялись рукам, тащившим их к смерти, спотыкались или ползли, причитая от страдания. Когда два монаха взялись за веревку, чтобы поднять капрала вверх, Ваэлин почувствовал, как в его нутре зашевелилось недомогание, тошнотворное чувство узнавания, побудившее его отвернуться, хотя он заставлял себя смотреть. Сколько раз он приказывал сделать это в Долине? Дюжину? Больше? Беззаконные подонки, все они, сказал он себе, но мысль оказалась пустой. Возможно, он принял песню Ахма Лина, которая больше не позволяла ему укрываться в авторитетах и представлениях о равновесии весов, или просто осознание, вызванное долгим и трудным путешествием. В любом случае, теперь он понимал, что все годы, прошедшие после смерти Дахрены, тратил на поиски никчемных людей, которых можно было убить в надежде, что это даст выход гневу, все еще кипевшему в нем.

Больше этого не будет, решил он, задержав взгляд на ногах капрала, которые исполняли знакомый танец в воздухе. Если ему каким-то образом удастся вернуться в Ричч, судьбу любого разбойника будет решать назначенный Королевой магистрат. Оставь резню таким, как Темный Клинок. Я никогда не стану им.

ГЛАВА 12

Еще через пять дней пути они добрались до Западного канала - прямого, как стрела, канала, прорезавшего огромную россыпь зеленых и золотых полей. Он отражал бы синеву безоблачного неба, если бы не огромное количество барж, заполнявших его, насколько Ваэлин мог видеть, и все они двигались в одном направлении. Когда они приблизились, он увидел, что каждая баржа была доверху нагружена людьми и товарами, многие из них находились в воде на опасной глубине. Их либо приводили в движение весла, либо тянули огромные ломовые лошади, бредущие по водному пути среди густой толпы еще большего числа людей. Лошади часто мешали толпе, что привело к многочисленным крикам и нескольким потасовкам. Один особенно ожесточенный спор разгорелся, когда слуги подъезжали к северному берегу. Сгрудившиеся на барже люди набросились на группу людей на дальнем берегу с оскорблениями, поднятыми кулаками и все большим количеством камней. Пешеходы начали забрасывать их камнями, а некоторые из них, перегнувшись через зазор между баржей и берегом, принялись орудовать палками и кулаками. Однако разгорающаяся драка резко оборвалась, когда один из людей на барже заметил Слуг.

На барже мгновенно воцарилась тишина, которая вскоре распространилась на берег и окружающие лодки. Ваэлин разглядел среди чумазых, истощенных лиц, в основном женщин, детей и стариков, смесь надежды и отчаяния. То тут, то там он различал несколько пристыженных молодых мужчин в грязных доспехах, многие из которых были перевязаны. Настоятель остановил свою лошадь на берегу, и все опустили головы, окинув их взглядом.

"Они пытались украсть нашу лошадь, брат!" - крикнул один человек на барже, но окружающие его люди заставили его замолчать.

"Наверное, они голодны", - ответил настоятель. Он окинул взглядом всю длину канала. "С такими темпами путь до Нуан-Кхи займет месяц или больше. Лучше, если вы возьмете только то, что сможете унести, и пойдете пешком".

Не дожидаясь ответа, он двинулся дальше: слуги отстали, и он пустил свою лошадь ровной рысью на запад. Ваэлин остался сзади, наблюдая, как люди в барже, о споре с которыми уже забыли, с помощью шестов подталкивают судно к берегу и начинают высаживаться. Баржи впереди и сзади вскоре последовали их примеру, и через несколько минут большинство барж, оказавшихся в поле зрения, начали пустеть.

"Слово Храма Копья имеет большой вес". Ваэлин повернулся и увидел в нескольких ярдах впереди себя Чжуан-Кая, его обычно приветливые черты лица перекосились от сочувствия, когда он оглядел нищую толпу, собравшуюся на обоих берегах канала. "Если бы мы могли сделать для них больше, чем просто дать советы".

"Если ты никогда не покидаешь свой храм, - сказал Ваэлин, - как они вообще узнают тебя?"

"Не все из нас проводят жизнь в уединении. Многие отправляются выполнять поручения храма в одиночку или с одним-двумя спутниками. Я и сам не раз выполнял такие поручения".

"Поручения храма?" Ваэлин подтолкнул Дерку к движению, и они вместе с Жуань-Каем двинулись по следам Слуг. "И что ты должен был сделать?"

"Некоторые задания были... ...темными по своей природе". Ваэлин заметил, как взгляд Жуань-Кая метнулся к Слугам и остановился на одной стройной фигуре. "Другие - менее".

Ми-Хан, подумал Ваэлин, и его взгляд снова скользнул к монаху, когда песня передала мелодию, насыщенную особым сочетанием эмоций. Желание защитить было самым сильным, но в нем сквозило нечто гораздо более сердечное и фундаментальное.

"Она сказала, что ей помогли добраться до храма, - сказал Ваэлин. "Я так понимаю, путешествие было опасным".

"Длинная и интересная история". Чжуан-кай снова улыбнулся и поднял свой посох. "Но об этом в другой раз".

Прошло больше недели, прежде чем они добрались до окраины Нуан-Кхи. Временами поток людей, мимо которых они проходили, истончался до тоненькой струйки, а через несколько миль превращался в беспорядочную массу. Как и в случае с инцидентом на канале, Ваэлин заметил, что после Слуг наступило спокойствие. Разгорающиеся споры и потасовки утихали, а участники столкновений отходили в сторону, опустив глаза. Он также заметил, как многочисленные дезертиры стали объединяться в группы, образуя роты, которые в некоторой степени контролировали неуправляемую толпу. Когда слуги разбивали лагерь, перед настоятелем представали различные офицеры