Черная Песнь - Энтони Райан

Она фыркнула и отстранилась от него, вытирая ладонью влагу с глаз. "Где ты был?" - потребовала она, назидание теперь побеждало надежду.

"Это более долгая история, чем та, на которую у нас сейчас есть время", - сказал он ей, бросив взгляд через плечо на Слуг Неба, выходящих на улицу. "Мне нужно, чтобы ты отвела нас к Цай Лину". Он перевел взгляд на нее и замер, не сводя глаз с ее губ. "Сейчас, Эллеси".

Штаб-квартира тех, кого Эллеси, закатив глаза, назвала "Хранителями Нуан-Кхи", располагалась в здании, которое раньше было караульным помещением городского контингента Дьен-Вена. Солидное трехэтажное строение стояло на конце причала, выступавшего в воды искусственного озера, вокруг которого были построены доки. Эллеси настояла на том, чтобы только Ваэлин и настоятель сопровождали ее к Цай Лину, недвусмысленно заявив, что, если остальные Слуги и солдаты попытаются последовать за ней, непременно вспыхнет битва. Из импровизированных крепостей и баррикад выходили десятки людей, в большинстве своем с оружием разного образца, и Ваэлин обнаружил среди них три знакомые души.

"Я же говорил им, - сказал Нортах, перелезая через груду кирпичей и заключая его в крепкие объятия, - как бы ты ни старался, ты просто не можешь умереть".

Отстранившись, он оглядел Ваэлина с ног до головы, а затем окинул его лицо ищущим взглядом. Хотя на Ваэлине не было видимых ран, по настороженному прищуру Нортаха было ясно, что он заметил в нем разницу. "Что-то... случилось?" - спросил он, переводя взгляд с настоятеля на него и обратно.

"Очень многое".

"Ахм Лин?" Нортах вздохнул, когда Ваэлин покачал головой. "Шерин тяжело это воспримет".

"Я знаю". Перспектива встретиться с ней начала тяготить его, пока они приближались к городу, ведь у него было больше горя, чем смерть ее самого давнего друга.

"Милорд".

Ваэлин повернулся к юноше, опустившемуся на одно колено рядом с ним. "Встань, мастер Сехмон". Когда юноша выпрямился, Ваэлин удивился, как ему удалось за несколько недель стать одновременно и выше, и старше. Казалось, в его плечах появилась широта, а во взгляде - твердость, которой не было раньше. Одних война изнашивает, подумал он, вспоминая храбрость Сехмона в Кешин-Кхо, а других превращает в нечто новое.

Еще более высокая фигура прошла мимо Сехмона и положила большую руку на плечо Ваэлина, обнажив зубы в улыбке облегчения. "Я беспокоился, что путь к детям может быть потерян, - сказал Алум со стыдливой гримасой. "Я хотел отправиться за тобой, но твой брат заверил меня, что ты скоро последуешь за ним. Если же нет, то ты наверняка мертв, и охота была бы бессмысленной".

Ваэлин поднял бровь на Нортаха. "Я думал, что просто не могу умереть".

Нортах скорчил недовольную гримасу, но его ответ прервал нетерпеливый кашель настоятеля. "Цай Лин?" спросил Ваэлин. "Я ошибаюсь, полагая, что он здесь главный?"

"Как никто другой. Идем." Нортах направился к бывшей сторожке. "Посмотрим, если повседневные препирательства немного утихнут".

Двое мускулистых стивидоров, загораживавших дверь, отошли в сторону после отрывистого приказа Нортаха, произнесенного на плохом языке Шин, но обладавшего таким авторитетом, который почти не нуждался в переводе. Вслед за ним Ваэлина встретил хор голосов, перекликающихся друг с другом, и все они были ожесточенно спорящими. Нортах провел его в помещение, которое когда-то было трапезной караульного помещения, где около дюжины человек говорили или кричали одновременно. Они были одеты в одежду, по которой можно было определить, что они занимают разные места в чинопочитании Дальнего Запада. Крестьяне и ремесленники, пара купцов и пара солдат, один из которых был облачен в синие эмалированные доспехи регулярной армии Торгового царства, а другой - Дьен-Вен. Несмотря на громкость дискуссии, взгляд Ваэлина инстинктивно обратился к меньшему, но молчаливому контингенту, стоявшему у дальней стены, среди которых было еще одно знакомое лицо.

Чиен стояла в первых рядах четырех мужчин, вооруженных оружием и облаченных в поношенные доспехи. Увидев его, она лишь приподняла бровь и, пробравшись сквозь шумную толпу, поприветствовала его легким покачиванием головы. "Ты жив", - заметила она.

"Да, - ответил он, отвечая на поклон. "И рад видеть тебя". Он наклонил голову, чтобы взглянуть на ее спутников, которые теперь наблюдали за их беседой с разной степенью мрачного подозрения. "Новые друзья?"

"Старые друзья". Ее обычно невыразительные черты выдали небольшую улыбку. "Моего отца. У Багровой Банды было много дел в Нуан-Кхи, союзы заключались на протяжении многих поколений. Именно благодаря им мы получили здесь убежище, прежде чем..." Ее лицо немного побледнело, когда она повернулась к спорящей толпе. "Я советовала не вмешиваться во все это. У Дай Шин и Милости Небес были другие идеи".

Отвернувшись, она замолчала, впервые увидев настоятеля, как и все остальные присутствующие в комнате. Несколько человек прошептали: "Служитель Храма", но в остальном все голоса оставались тихими, пока не открылась дверь в задней части зала. Как и Сехмон, Цай Линь, казалось, постарел за несколько недель. Но если бывший разбойник за это время набрался жизненных сил, то единственный выживший из красных разведчиков превратился в человека с серьезным лицом и затравленным взглядом. Шерин вошла следом за ним в комнату, сжимая в руках пачку документов и свернутых карт, некоторые из которых упали на пол при виде Ваэлина.

На секунду с лица Цай Линя словно спала тяжесть, губы расширились в искренней радостной улыбке, которая застыла, когда его взгляд наткнулся на настоятеля и сузился до мгновенного враждебного узнавания. В течение долгого времени не было слышно ни звука, пока Ваэлин не прочистил горло.

"Дай Шин Цай", - сказал он, выходя вперед и отвешивая Цай Лину поклон глубокого уважения. "Я принес новости".

"Мой отец жив?"

Ваэлин перевел взгляд с Цай Лина на Шерин. Она пока не произносила никаких приветствий, предпочитая стоять у окна, обратив лицо к спокойным водам гавани. Когда он ответил Цай Линю, ее плечи чуть сгорбились. "Похоже на то".

"И служит Темному клинку? Это то, что ты мне говоришь?"

Цай Линь стоял в центре зала, который по его приказу очистили, оставив только его, Ваэлина, Шерин и настоятеля. Несколько человек из толпы протестовали против удаления, но скорее с полусерьезным раздражением, чем с искренним возмущением. Ваэлин подозревал, что присутствие настоятеля во многом объясняет их относительно кроткую покорность при выходе из зала.

"Похоже на то", - повторил Ваэлин. "Мне очень жаль".

"Это невозможно", - хрипло сказал Цай Линь. Его голос приобрел нотки отчаяния, когда он повернулся к Шерин, продолжавшей молча наблюдать за гаванью. "Он никогда бы..."

"В рядах Темного клинка есть