Формула огня - Джек из тени

Я молча кивнул в ответ и остановил повозку. Спрыгнул на землю, не обращая внимания на продолжающиеся крики, и подошёл к ней.

— Элизабет, — коротко поприветствовал я.

— Дорогой супруг, — так же коротко ответила она. Однако, что-то новенькое. От меня не ускользнуло, как перекосило от этих слов нескольких дворян — С победой. Новости из столицы ждали твоего возвращения.

Её слова были как ушат ледяной воды. Никаких поздравлений, никакой светской болтовни. Сразу к делу. Это была наша Элизабет.

— Я так и думал, — ответил я. — Хорошие или как обычно?

— Смотря что считать хорошими новостями, — она чуть усмехнулась уголком губ. — Поговорим в твоём кабинете…

Я отдал несколько коротких распоряжений Эссену насчёт размещения армии, приказал Балину перенести Урсулу в его личный, самый чистый и тёплый лазарет, и, не оглядываясь, пошёл за Элизабет. Мы молча прошли через гулкий, пахнущий сыростью коридор и вошли в мой кабинет.

Здесь ничего не изменилось. Тот же массивный стол, заваленный чертежами и картами. Та же узкая походная койка в углу. Тот же холодный, безжизненный порядок. Мой мир, мир цифр, схем и расчётов. Единственное, что было новым, это несколько запечатанных сургучом свитков, аккуратно сложенных на краю стола.

Элизабет не стала садиться. Она подошла к столу, взяла один из свитков и протянула мне.

— Это от отца. Официальные поздравления. Он в восторге. И в ужасе.

Я быстро пробежал глазами витиеватый, полный пафосных оборотов текст. Герцог Ульрих поздравлял меня с «беспримерной победой», восхвалял мой «стратегический гений» и сообщал, что в мою честь в столице будет устроен пир. Между строк читалось другое: «Ты стал слишком сильным, Михаил. И я начинаю тебя бояться».

— А теперь неофициальная часть, — продолжила Элизабет, пока я комкал бесполезную бумажку. — Народ ликует, Железным барон, и твоё имя сейчас на устах у каждого простолюдина. Торговцы, ремесленники, даже крестьяне в деревнях, все видят в тебе спасителя. Отец пользуется этим по полной. Под предлогом «всеобщего воодушевления» он ввёл новые налоги на войну, объявил реквизицию зерна и скота, начал принудительную мобилизацию. Герцогство скрипит, стонет, но даёт ему всё, что он просит. Потому что все верят, что Железный барон спасёт их.

— Прекрасно, — хмыкнул я. — Больше ресурсов, больше солдат. Это хорошо.

— Это хорошо для войны. Но плохо для тебя, — поправила она. — Твоя популярность, это не только щит, это ещё и мишень, забыл? в этот раз стрелков будет гораздо больше, чем на том памятном совете, когда мне пришлось войти в кабинет отца с мечом наперевес.

Она взяла другой свиток.

— Во дворце сформировалась новая партия. Они называют себя «Истинными Патриотами», но все зовут их просто «Консерваторами». Их девиз прост: «Вернём всё, как было». Они считают, что ты, твои машины, твои дикие орки, всё это чума, которая разрушает вековые устои герцогства. Они винят тебя в том, что «благородные» теряют власть, что рыцарская честь втоптана в грязь, а миром начинают править безродные выскочки вроде тебя и твоих сержантов. Они ждут. Ждут, когда ты совершишь ошибку. Когда твои орки устроят резню в какой-нибудь деревне. Когда твоя пушка случайно разнесёт чей-нибудь родовой замок. И тогда они нанесут удар.

— Кто их возглавляет?

— Граф фон Райхенбах. Старый, влиятельный интриган, чьи земли на юге почти не пострадали от войны. И его правая рука, епископ Теобальд.

— Церковь? — я удивлённо поднял бровь. — А этим-то я чем не угодил?

Элизабет усмехнулась своей холодной, ядовитой усмешкой.

— О, тут всё просто, Михаил. Он объявил твои пушки «дьявольским отродьем», а тебя, соответственно, «слугой тьмы». Твои технологии, это «колдовство», которое отвращает людей от истинной веры. Он призывает народ отказаться от твоей «демонической помощи» и уповать только на молитвы.

— Бред какой-то, — отмахнулся я. — В наш век, когда магия почти не работает, только идиоты могут верить в такую чушь.

— Люди всегда верят в чушь, если она красиво упакована, — парировала Элизабет. — Но дело, конечно, не в вере. А в деньгах.

Она подошла к столу и постучала пальцем по одному из финансовых отчётов.

— Раньше десятая часть всех доходов герцогства, церковная десятина, шла в казну церкви. Это огромные деньги, Михаил! Но мой отец, когда началась война и казна опустела, своим указом отменил десятину. Он сказал, что бог потерпит, а армии нужны мечи и хлеб. Он оставил церкви только пожертвования прихожан. А какие могут быть пожертвования, когда прихожане сами сидят без гроша? Епископ в ярости, ведь герцог так и не отменил указ после победы при Каменном Щите. Ты и твоя война лишили Теобальда главного источника дохода. И он сделает всё, чтобы вернуть старые порядки. Церковь нашла прекрасного союзника в лице Райхенбаха. Они объединили усилия. Граф даёт политический вес, а епископ идеологическое прикрытие. Идеальный союз лицемерия и жадности.

Я молчал, переваривая услышанное. Казалось бы, не в первый раз, но картина складывалась пренеприятная. Это был уже не просто саботаж отдельных аристократов. Это была организованная, мощная оппозиция, у которой были и деньги, и влияние, и, что самое опасное, красивая, убедительная для дураков идея.

— Они ждут моей ошибки, — повторил я её слова. — И они её получат. Рано или поздно.

— Они могут и помочь ей случиться, — добавила Элизабет. — Агенты Райхенбаха уже работают. Распространяют слухи. Что ты специально подставляешь под удар отряды «благородных». Что ты хочешь заменить всех людей на орков и зверолюдей. Что твои пушки питаются душами младенцев. Любая грязь, которая может прилипнуть. И она прилипает, Михаил. Она всегда прилипает.

Я подошёл к окну, оно выходило на внутренний плац, где сейчас мои солдаты, уставшие, грязные, но довольные, получали свою порцию горячей похлёбки и заслуженную чарку вина. Они смеялись, хлопали друг друга по плечу. Многие подходили к оркам, и все вместе пили за то, чтобы Урсула быстрее встала на ноги. Они верили в меня…

А там, в столице, в тёплых, уютных кабинетах, люди в шёлке и бархате уже плели паутину, в которую я должен был угодить.

— В этот раз больше не будет полумер — тихо сказал своей жене — твой отец должен это понимать. Я отвечу ударом на удар, только пленных