Карфагенский мореход - Александр Васильевич Чернобровкин

карфагенская и сиракузская. Победила последняя, судя по тому, что на нее переносили трофеи — амфоры с вином или оливковым маслом. Враги, поняв, чем закончился бой шхуны с их соратниками, сделали правильные выводы и тут же рванули на восток, плавно огибая нас по дуге, подворачивая к острову Сицилия. Еще одна вражеская военная триера последовала их примеру. За ней шла захваченная торговая галера. Заполучив добычу, решили не рисковать.

Дальше колыхались на низких волнах на дистанции с полмили друг от друга две полузатопленные триеры, тоже карфагенская и сиракузская. У первой под воду ушла носовая часть, у второй — кормовая. Видимо, были протаранены. Кто кого — узнаем, когда доберемся. На обеих остались экипажи.

Мы сняли уцелевших членов экипажа карфагенской. Почти полсотни солдат и офицеров живенько перебежали по перекинутой к ним сходне на шхуну. Среди них был и наварх — пожилой мужик со свернутым носом. Из-за чего немного гундосил.

— Боги услышали мои молитвы! — радостно произнес он. — Я, когда увидел «круглое» судно, сразу понял, что мы спасены!

— Кто вас потопил? — поинтересовался я.

— Вон та галера, — показал он на удирающую с добычей. — Сперва мы протаранили вон ту, — показал он на вторую полузатопленную, — а потом нас.

— Своей отвагой вы и заслужили спасение, — подсказал я и предложил: — Надо бы гребцов расковать.

На незатопленных пока банках были прикованные рабы. Кое-кто уже стоял, чтобы голова была выше уровня воды, мог дышать.

— Пусть тонут. Это пленные враги, — отмахнулся наварх. — Уже темнеет. До берега бы добраться.

Тоже верно. Мы быстро подошли ко второй карфагенской триере, экипаж которой перебили сиракузцы, перевезли на нее на катере спасенных с первой. Пусть следуют дальше. Мне неинтересно возить их. Оставил на шхуне только раненых. В Карфагене живет несколько толковых врачей-этрусков. Они быстрее помогут, чем криворукие коновалы из Лилибейона.

— Я твой должник! — прогундосил на прощанье наварх.

Меня настораживают такие обещания. Иногда так отблагодарят, что думаешь, лучше бы не спасал.

Дальше мы поспешили к сиракузской военной триере, у которой поломали весла правого борта. Она покачивалась на волнах в том же месте, где оставили, хотя, как оказалось, на ней были восемь уцелевших морских пехотинцев. Ни у одного из них не хватило ума принять командование триерой и добраться до берега. Мы переправили их в первый трюм, к предыдущим, и вместе добрались до второй, захваченной нами. Взяли обе на бакштов, чтобы не потерялись ночью, и остались дрейфовать до рассвета. На обеих гребцы-рабы распевали песни до утра.

Глава 55

За пленных сиракузцев нам заплатили две тысячи карфагенских шекелей, а за две вражеские военные триеры — тринадцать тысяч. Тысячу накинули, как награду за спасение своей, хотя могли бы и за нее отстегнуть по полной программе. Для меня, конечно, это было не так важно, а вот членам моего экипажа не помешало бы получить почти на половину больше. Первое время они кривились, что занимаются мирной перевозкой грузов, живут на одну зарплату. Зато теперь воспрянули духом и заодно возгордились. Все-таки не каждый получает премию в девяносто один шекель, сколько выпало на одну долю. Раненым досталось по две доли, семьям четырех погибших — по три. Я опять кумир местных моряков и воинов. И не только их.

Меня пригласили в Бирсу. На этот раз общался не только с Эшмуниатоном, но и со вторым суффетом по имени Магон (Щит). Ему около сорока пяти. Сухощав, узколиц, смотрит прищуренными, темно-карими глазами исподлобья, словно заглядывает под подол туники. Второй суффет из рода Магонидов, правивших какое-то время Карфагеном. Пять лет назад командовал морским флотом во время войны с Сиракузами и победил вражеский, потопив, по официальной версии, сто вражеских кораблей. Неофициальная цифра была намного скромнее. Но победа есть победа, тем более, на фоне поражения на суше. В итоге был избран суффетом, хотя Магонидов на эту должность старались не назначать.

— Мы позвали тебя, чтобы объявить, что за военные заслуги ты досрочно становишься гражданином великого, нет, величайшего города Карфагена. Теперь ты имеешь все права и освобожден от налогов, — торжественно объявил Эшмуниатон.

— Благодарю за оказанную честь! Постараюсь оправдать оказанное мне доверие! — стараясь казаться искренним, произнес я.

— Но твой контракт еще не закончился, — предупредил суффет. — Нам нужно твое «круглое» судно для снабжения нашей армии в Сицилии.

— Я не возражаю. Буду возить до окончания военных действий, — заверил я. — Только сейчас надо сделать небольшой ремонт. Во время сражения с сиракузскими военными триерами получила повреждения подводная часть корпуса, содраны медные листы, защищавшие ее. Надо вытянуть судно на берег, выровнять согнутые и изготовить и прибить новые.

— Я дам распоряжение, чтобы замену сделали наши мастера за счет города, — вмешался Магон. — Постарайся отремонтировать быстро. Мне надо с помощниками перебраться на Сицилию. Поплыву на твоем судне. Все хвалят его.

Только суффета и не хватало на шхуне! Наверняка займет мою каюту, а меня, как истинного интроверта, это сильно раздражает.

— Сделаю настолько быстро, насколько это возможно, — заверил я, решив тянуть до последнего.

Может, ему надоест ждать, отправится на триере. После нападения сиракузцев на наш караван принято решение усилить охрану. Теперь купеческие галеры будут сопровождать не менее десяти триер и заодно перевозить груз. Раньше почти весь флот крейсировал вдоль северной части острова Сицилия. Почему-то считалось, что сиракузцы нападут именно там. Впрочем, вполне возможно, что не ошибаются. Налет на караван наверняка был самодеятельностью какого-нибудь офицера среднего звена, решившего поправить материальное положение.

Шхуну вытащили на берег, дали высохнуть подводной части. За это время по заказу государства были изготовлены три листа из мышьяковой бронзы, содранные во время навала на сиракузскую военную триеру. Их приколотили бронзовыми гвоздями вместо потерянных. Заодно выровняли и закрепили погнутые. На всё ушло восемь дней. Плюс два дня на погрузку пшеницы, в том числе и купленной у меня.

К тому времени подоспел сбор урожая зерновых. Я нанял работников в помощь Риану, Эммину, Керки и Дану, чтобы управились быстро. На моем поле вышло около тринадцати центнеров пшеницы с гектара. Для этих мест фантастический результат. Сосед собирает не больше восьми. Это грузный старик с кислым лицом хронического язвенника, уверенный, что мир катится к чертям, и конец наступит очень скоро. Я-то знаю, что этот процесс будет продолжаться еще, как минимум, две с половиной тысячи