Карфагенский мореход - Александр Васильевич Чернобровкин

Я лучше знал и чиновников, и семитов, и даже их смесь. Именно из-за величины наделов и застопорился сперва проект. Желающих служить за три беткорона (четыре целые и четыре десятые гектара), что собирался выделить Миат, нашлось мало. Когда рабимаханат Ганнон сообщил об этом в Карфаген и потребовал увеличить до десяти беткоронов (четырнадцать и семь десятых гектара), иначе пусть сами защищают границу, там, видимо, почесали репу и согласились, но выдвинули условие, что крепости будут возводиться под руководством назначенных ими архитекторов. Наверное, предположили. что он такой же вороватый, как они. Насчет этого возражений не было. Рабимаханату Ганнону, как догадываюсь, чертовски надоело торчать в этой глуши, где ни славы, ни богатой добычи. Наворованное на стройке не окупит моральные и душевные издержки. К тому же, приближаются холода, а приличного жилья здесь нет.

Он вызвал меня в свой кожаный шатер, в котором почти четверть места занимала широченная походная кровать, на которой можно кувыркаться сразу с тремя телками, а присутствовала всего одна молодая рабыня, и та миниатюрная, и предложил:

— Миат требует, чтобы я распустил большую часть армии. Содержание ее слишком дорого обходится нам. Разрешили оставить только конные подразделения для охраны строительства крепостей. Могу тебя назначить командиром.

— Спасибо, но я уже стар, чтобы подолгу находиться вдали от дома, семьи. Если тебе нужен толковый командир, отдай эту должность моему сыну. Он еще не навоевался, ему интересно, — посоветовал я.

— Пусть так и будет! — с напускной торжественностью произнес рабимаханат Ганнон.

Мне показалось, что он не хотел, чтобы мы вместе вернулись в Карфаген. Наверное, боялся, что расскажу, кто на самом деле помог урезонить ливийцев и посоветовал построить пограничные крепости. Разубеждать не стал. Все равно кто-нибудь проболтается, а подумает на меня.

Глава 95

В Карфаген толпами прибывают этруски, удирающие от кельтов и римлян, которые в придачу воюют еще и между собой. Как союзникам, иммигрантам дают обычное гражданство. После эпидемии надо наполнять город людьми, а лучше образованные богатые этруски, чем греческая голытьба, не говоря уже о всяких максиях и ливийцах. Я бы посоветовал им убегать в Рим, потому что будущее Средиземноморья там, но не поверят, что говорю всерьез. Да и чем больше приедет этрусков, тем лучше для меня. Во-первых, среди них много толковых врачей, у которых будут лечиться мои дети и внуки. Во-вторых, их много и они богатые, а значит, подрастут цены на продукты, производимые моими имениями. В-третьих, им всем нужно жилье, которое арендовали, в том числе, и у моего управляющего Азеишима. Он наконец-то перестал ныть, что доходы низкие, что трудится на меня почти бесплатно, еле выживает, и при этом носит новенькие туники. У Азеишима моральная аллергия на старую одежду. Значит, пора повышать оборок.

Новый год начался без военной повинности. Элулай до начала навигации галер смотался на шхуне в Египет за зерном. Из-за того, что жителей в городе стало заметно меньше, цены были не ахти. Тогда финикиец нагрузился моим вином и купленными тканями ярких цветов и отправился на остров Британия. Товары, привезенные оттуда, во все времена расходились быстро и дорого. Заодно привез мне каолина. Я оставил белую глину на зиму, когда других интересных дел не будет. Занимался своими полями, сенокосами, огородами, садами, виноградниками, пасекой. Пока я воевал, имениями руководил младший сын Матан, который усвоил не все уроки отца. Помог ему заполнить пробелы. Из него получится хороший агроном, потому что любит ковыряться в земле. Наверное, аукнулись мои предки-крестьяне по отцовской линии.

Предки-кочевники по материнской линии то же самое проделали со старшим сыном, который торчал на границе с ливийцами, обеспечивал охрану строящихся крепостей. В Карфаген время от времени доходили известия о его победах над вражескими отрядами, которые собирались пограбить, но что-то пошло не так. Как-то, наведавшись в город, встретился с его бывшим командиром Магоном, который сейчас обычный обыватель, живущий за счет доходов от своих торговых галер. Это не мешало ему быть в курсе всего, что происходит на Бирсе.

— Твоему сыну прочат место коменданта Карфагена, — поделился он новостью. — Мы его тоже поддержим.

«Мы» — это, видимо, клан Магонидов, который сейчас в оппозиции, но имеет много мест в Миате.

— Даже не знаю, радоваться за него или горевать. Должность эта скорее политическая. Он хорошо умеет воевать, а политика — это грязная изнанка войны, — поделился я жизненным опытом.

— Мы ему поможем, — пообещал мой собеседник.

После возвращения из Британии Элулай начал возить товары в Иберию. За теплый сезон навез мне большую партию селитры. Часть ее я потратил на удобрение своих сельскохозяйственных угодий, а из остальной в холодное время года изготовил почти три сотни зажигательных бомб. Суффет Ганнон, видевший их в действии возле Эрикса, без колебаний отстегнул по пятьдесят шекелей за каждую. Он уже готовился к следующей войне с Сиракузами. Я стал богаче на без малого сто пятнадцать килограмм серебра. Центнер, разделив на две половины, вложил в недвижимость и доверил ростовщикам. Все это достанется моему старшему сыну. Младшему отдал остальное на мелкие расходы.

Через несколько дней после закрытия этой сделки до Карфагена добралось известие, что Дионисий, тиран Сиракуз, приказал долго жить. Оказывается, в свободное время от войн и политических интриг, он писал трагедии. Исключительно разносторонняя личность. Мало того, он участвовал в состязаниях трагических поэтов, которые проходили в Афинах в месяц гамелион (вторая половина января — первая половина февраля) во время дионисийского праздника Линеи, который проходил в одноименном храме. Поэтов-трагиков участвует в нем всего два. Победителем стал Дионисий с трагедией «Выкуп Гектора». Я не знаком с этим произведением, ничего сказать не могу. Допускаю, что оно было талантливым, а не шустрые афиняне лизнули влиятельного тирана, чтобы потом использовать в своих целях. Лоханулись, потому что от радости Дионисий так насвинячился, что помер. О его сыне Дионисии-младшем отзывались, что не чета отцу, что природа на нем отдохнула. Так что войны с Сиракузами можно не ждать. Получилось, что суффет Ганнон зря вложил казенные деньги в зажигательные боеприпасы. Хотя впереди еще будет много морских сражений.

Весной мой старший сын Ганнон был отозван в Карфаген. К моему удивлению, сбылись слова Магона. Моего сына назначили комендантом городского гарнизона. Как предполагаю, именно потому, что был компромиссной фигурой. И под командованием Магона повоевал и показал себя с хорошей стороны, и под командованием своего тезки Ганнона.