Мимолетные видения незнакомой Японии - Лафкадио Хирн

Для посетителя каждого сословия существуют свои особые формы приема. Я не знаю, что Акира рассказал обо мне жрецу, но в итоге меня принимают как простого человека, что соответствует истине и несомненно избавило меня от затруднительных формальностей, потому что я все еще не разбираюсь в тонкостях и хитросплетениях местного этикета, по части которого японцы самые большие мастера в мире.

Часть 8

Священник вводит нас в зал с высоким потолком, по всей ширине примыкающий к галерее, на которую выходит лестница. Я едва успеваю попутно заметить, что в зале стоят три огромных алтаря с альковами по обе стороны от них. Два алтаря прикрыты белыми занавесями от потолка до пола, украшенными вертикальными рядами черных дисков диаметром примерно четыре дюйма с золотыми цветками посредине. Но на третьем в дальнем углу зала занавески из золоченой парчи отодвинуты, это – главный алтарь, посвященный Окунинуси-но ками. Видны лишь привычные символы синто и наружная часть алтаря, внутрь которого никому не полагается заглядывать. Перед алтарем установлена длинная скамья со странными предметами, одним концом обращенная к галерее, а другим к алькову. У края скамьи, обращенного к галерее, я вижу величественную бородатую фигуру в замысловатом головном уборе, одетую в белое и сидящую на покрытом циновкой полу в жреческой позе. Наш провожатый жестом предлагает встать перед ней и поклониться. Это и есть Сэнкэ Таканори, гудзи Кицуки, с кем даже под этими сводами никто не имеет права заговорить, не преклонив колен, потомок Богини Солнца, почитаемый многими как сверхъестественное существо. Когда я простираюсь перед ним ниц, как предписывает кодекс японской вежливости, меня приветствуют с исключительной учтивостью, немедленно избавляющей заморского гостя от скованности. Сопровождавший нас священник садится на пол по левую руку от гудзи. Остальные жрецы, приветствовавшие нас у входа в храм, рассаживаются в галерее.

Часть 9

Сэнкэ Таканори – молодой, крепкий мужчина. Он восседает передо мной в неподвижной культовой позе в странном высоком головном уборе, с тяжелой завитой бородой, одетый в просторный белоснежный ритуальный балахон, свободно ниспадающий картинными складками, олицетворяя образ древних принцев и героев, навеянный моим воображением после просмотра старинных японских гравюр. Сама по себе поза, исполненная великого достоинства, невольно внушает почтение, но вместе с чувством уважения у меня в уме мелькает мысль о том, насколько боготворит его население самой древней провинции Японии, о бесконечной духовной власти, сосредоточенной в руках гудзи, о его легендарном происхождении и наследном достоинстве его рода. Поэтому уважение быстро сменяется чувством, близким к благоговению. В своей недвижности гудзи напоминает статую, храмовый образ одного из своих славных пращуров. Однако торжественность быстро улетучивается после первых же слов – длинных утонченных вежливых фраз, на которые я отвечаю по мере своих способностей, выражая благодарность за оказанное мне исключительное благоволение.

– Вы действительно первый европеец, кому было разрешено войти в о-ясиро, – отвечает гудзи через Акиру. – Другие европейцы бывали в Кицуки, некоторым даже разрешали посетить двор храма, но только вас одного впустили в обитель бога. В прошлом иностранцы, желавшие посетить храм из чистого любопытства, не могли пройти даже во двор храма, однако письмо господина Нисиды объясняет цель вашего визита, и мы с удовольствием вас принимаем.

Я еще раз выражаю благодарность, и после вторичного обмена любезностями беседа с помощью Акиры течет дальше.

– Этот великий храм Кицуки, – спрашиваю я, – древнее храмов Исэ?

– Намного древнее. Он настолько стар, что мы даже не знаем точно, сколько ему лет. Он был построен по приказу Богини Солнца в то время, когда людей еще не было на земле – одни боги. В то время он был очень велик – триста двадцать футов в высоту. Балки и колонны толщиной превосходили любое дерево. Каркас удерживал канат, сделанный из волокна таку[51], длиной тысячу морских саженей.

Храм перестроили в эпоху императора Суйнина[52]. Перестроенное по приказу императора святилище стали называть Храмом Железных Колец, потому что поддерживающие кровлю колонны, сделанные из нескольких мощных бревен, были опоясаны огромными железными кольцами. Этот храм тоже был великолепен, но уступал величием первому, построенному богами, потому что достигал в высоту только сто шестьдесят футов.

В третий раз храм был перестроен в эпоху императрицы Саймэй, и его высота снизилась до восьмидесяти футов. С тех пор планировка храма не менялась и была в точности соблюдена при сооружении настоящего храма.

О-ясиро перестраивали двадцать восемь раз, сложился обычай производить реконструкцию каждые шестьдесят один год. Однако во время затяжной гражданской войны храм не ремонтировали более ста лет. На четвертый год эпохи Тайэй правителем Идзумо стал Амако Цунэ Хиса. Он отдал великий храм под управление буддийского монаха и, нарушив священные традиции, надстроил пагоды. Но когда на смену семейству Амако пришел клан Моро Мотоцуго, последний очистил храм и восстановил старинные праздники и церемонии, которые люди начали забывать.

– В то время, когда храм перестраивали и он был еще большим, – спросил я, – откуда брали материал для строительства? Из местных лесов Идзумо?

Мне отвечает Саса, наш провожатый:

– Существует запись о том, что на четвертый день седьмого месяца третьего года эпохи Тэнин на берег моря в Кицуки приливом вынесло триста больших бревен. Эти бревна пустили на перестройку храма на третий год эпохи Эйкю и строение так и назвали – Сделанное Из Приплывших Бревен. Кроме того, на третий год Тэнин на берег возле святилища под названием Убэ-но-ясиро в Мияносита-мура, что в Инабе, море выбросило огромный ствол дерева длиной сто пятьдесят футов. Некоторые хотели разрезать его на части, но вокруг ствола обвивался огромный змей такого страшного вида, что люди испугались и стали молиться богу-покровителю Убэ-но-ясиро, чтобы тот их защитил. Бог явился и сказал: «Всякий раз, когда наступает время перестраивать великий храм в Идзумо, один из богов каждой провинции посылает строительный лес, и на этот раз настал мой черед. А посему побыстрее возьмите в работу великое дерево, которое вам прислал я». Сказав это, бог исчез. Из этого и других свидетельств мы знаем, что боги всегда заботились о строительстве великого храма Кицуки и направляли его.

– В какой части о-ясиро, – спросил я, – боги собираются во время камиари-дзуки?

– В восточной и западной частях внутреннего двора, – отвечает Саса. – Там есть два продолговатых здания, их называют Дзю-куса. В них находятся девятнадцать алтарей, но ни один из них не посвящен конкретному богу. Мы полагаем, что боги собираются в Дзю-куса.

– Сколько паломников из других провинций посещают святыню в течение года?

– Примерно двести пятьдесят тысяч, –