Он увидел солнце. Егор Летов и его время - Александр Витальевич Горбачев

сидим, пьем. Негде спать – постелили на полу, и спят все, как зайчики. Летов был очень тихий, спокойный, интеллигентный, воспитанный. И в группе называли друг друга на „вы“, что всех шокировало. „Игорь Федорович, как вы спали?“ Они не хулиганили, не блевали нигде, у меня нет никаких претензий к этим людям – с ними было хорошо, комфортно, очень интересно. Летов мог часами гнать разные телеги, он очень много знал, был начитан, хорошо разбирался в музыке. Мы тогда нашли друг друга».

Еще в то лето они некоторое время жили в квартире у Филаретовых – ленинградских интеллигентов, которые сами переехали на дачу (хозяйка дома Елена Филаретова, искусствовед и критик, впоследствии напишет монографию о Набокове). Летову там нравилось – «очень квартира изысканная, интеллигентная, с витражами на стенах». Их общая подруга Светлана Лосева вспоминала, как пришла туда к музыкантам «Обороны» и вдруг поняла, что они страшно голодные и вообще сидят без денег. «Ну, я им сказала, что с билетами [домой] помогу разобраться, нажарила им котлет, потому что больно уж их жалко было. Словом, дала Мать-Родину, – рассказывала она. – Все наелись, обрадовались – так мы с ними и задружились».

С подключением Фирсова сольники Летова в самых неожиданных местах, включая киевскую среднюю школу, и концерты «Обороны» в университетских актовых залах никуда не делись, но к ним, во всяком случае, добавились выступления на более обычных площадках вроде советских ДК. Случались и стадионы – так, в октябре 1989 года «Оборона» выступила на воронежском «Буране», а следом за ними на сцену вышла местная группа «Сектор газа», уже успевшая прославиться в родном городе. По всей видимости, организаторы рассудили, что и те, и другие поют про хуй.

Появились у «Обороны» и возможности экспансии на Запад. Собственно, в тот момент они возникли практически у всех. Та же «Агата Кристи», едва выступив на «Сырке», отправилась играть на фестивале в Глазго. «Звуки Му» записали альбом с Брайаном Ино и гастролировали по всей Европе. Ушлый музыкальный аппаратчик Стас Намин, почуяв спрос, собрал хард-рок-группу Gorky Park, которая заключила контракт с лейблом Polygram и готовилась штурмовать американский хит-парад. В Москву и Ленинград регулярно приезжали самые разные зарубежные музыканты, готовые знакомиться и играть с местными коллегами, а также журналисты, чтобы сделать про рокеров репортаж или документальный фильм. Западные культурные антрепренеры самыми разными способами наводили мосты с (бывшим) советским андеграундом, и сколько-нибудь яркой группе попасть на их радары не составляло большого труда.

Так «Гражданская оборона» оказалась в треклисте немецкой компиляции подпольного панка со всего мира «Tour de Farce» (собственно, это был первый в полной мере официальный релиз группы – «Оборона» расположилась почти в самом конце сборника со связкой «Какое небо» и «Системы»), на американском миньоне «Don’t Forget the Punks of Bangkok!», а также среди участников международной культурной акции «Next Stop Rock’n’Roll». «В 1989 году при участии некоего датского фонда в Москву привезли целую шеренгу альтернативных скандинавских групп, которые выступали в Питере и в Москве, – рассказывал Олег Тарасов. – Пригнали автобус звукозаписывающий, с многоканальной студией, прямо вот профессиональной». В итоге получился совместный советско-датский сборник «Laika» – от СССР в нем поучаствовали также «Ноль», «Не ждали», «Апрельский марш» и другие. «Оборона» записала с датчанами «Новую правду» и заодно в рамках «Next Stop» отыграла в московском кинотеатре «Звездный» совместный концерт с голландскими авант-рокерами The Ex.

По словам лидера группы «Аукцыон» Леонида Федорова, «Гражданская оборона» на одном из ленинградских концертов особенно понравилась французскому антрепренеру Жоэлю Бастенеру, который хотел организовать группе гастроли на Западе. «Я видел во Франции, как они, не понимая ни слова, слушали только красивый голос Егора и говорили: „У-у-у-х, как поет!“ – рассказывал Сергей Фирсов самиздатовским журналистам в Крыму. – У них рок-музыка – это когда со сцены идет энергия, неважно при этом, как они играют, если идет энергия, как в зале – значит, это здорово. <…> Я думаю, что „Оборона“, поехавши куда-либо за границу, будет иметь большой успех. Я надеюсь, осенью поедем в Польшу».

В общем, все было на мази. «Оборона» стремительно становилась народной группой в ситуации, когда из этого наконец-то можно было извлечь выгоду. Можно было встроиться в ряды главного рок-клуба страны и стать его хедлайнерами. Можно было писаться в нормальных студиях. Можно было целиться на Запад – туда, откуда пришла музыка, наполнившая внутренний стакан лидера «Обороны».

Разумеется, эту культурную ситуацию Егор Летов оценивал как чрезвычайно прискорбную.

Они никуда не встроились. Фирсов пытался знакомить Летова и его команду со всеми подряд, но большой дружбы не вышло практически ни с кем, и в рок-клубе они числились исключительно номинально, для подстраховки, если вдруг милиция решит уточнить место работы. «„Оборона“ очень тяжело входила сюда, – признавал Фирсов. – Наши музыканты очень скептически морщились от них, от поведения [Летова], от его высказываний, потому что он, конечно, был очень резок в то время. И они здесь подружились только с „Аукцыоном“ близко, с Ленькой Федоровым. А с остальными не очень получилось. Я их пытался ввести в Рок-клуб, но они отторгались все равно». (Здесь нет противоречия с фирсовскими же воспоминания про тихого интеллигента – практически все знакомые Летова говорят, что он мог быть очень груб с чужаками и при этом обходителен с теми, кто попадал в его ближний круг).

Они ничего не записали. Одна из попыток тем летом 1989 года случилась как раз на студии «Аукцыона» – если, конечно, это можно назвать студией. «У нас была точка где-то на „Удельной“, сама комната была – бывший туалет, вся такая в кафеле, звонкая», – рассказывал Федоров, который по такому случаю одолжил Игорю Жевтуну свою розовую гитару с надписью «Лиза». «Они там только репетировали – то есть стоял какой-то аппарат, но не было звукозаписывающей техники, – добавляет Фирсов. – [Музыканты „Обороны“] просидели тогда здесь все лето, и я пытался где-то организовать хорошую запись, но нигде не получалось. Тогда решили записать там хотя бы болванки – бас, барабаны».

Эти болванки Летов потом использовал в новом цикле альбомов «Гражданской обороны». С датской суперсовременной мобильной студией вышло и того хуже – Летов и профессиональные звукорежиссеры совершенно не поняли друг друга. «Единственная проблема была с „Гражданской обороной“, – рассказывал лидер группы „Джунгли“ Андрей Отряскин, который работал вместе с датчанами как координатор и переводчик проекта. – Они [музыканты] хотели, чтобы звучало все настолько грязно… Эти люди, которые работали на CBS Denmark – такой подход был для них, скажем так, нереальным. Они не могли так сделать с чисто эстетической точки зрения». «На пластинке мы имеем выхолощенный, пустой звук и инди-попсовое звучание», – заключал сам Летов много лет спустя. (Это, кстати, так и есть – датская «Новая правда» на порядок слабее омской).

Они так никуда и