Туринская плащаница. Свидетель Страстей Христовых - Жан-Кристиан Птифис

Специалисты по радиоуглеродному анализу сплотились вокруг коллег. Нет, никакой ошибки тут быть не могло! По мнению профессора Жака Эвена, который давно интересовался Плащаницей и вначале, казалось, вовсе не был противником ее подлинности, вердикт науки, вопреки предыдущим работам STURP, не подлежал пересмотру. Протоколы очистки были безупречно соблюдены. Опыт был проведен со всей возможной серьезностью. Вне всякого сомнения, стебли льна были собраны в Средневековье. При этом лионский ученый осудил и снисходительное презрение своих коллег-рационалистов: «Я обнаружил, что есть определенное количество людей, чья основная идея – показать кукиш священникам»[309].

Доктор Тайт, со своей стороны, был более сдержан.

«Лично я, – писал он профессору Гонелле, – не считаю, что результат радиоуглеродного датирования доказывает, что Плащаница была подделкой. Как вы очень резонно заметили, определение Плащаницы как подделки подразумевает осознанное намерение фальсификации, а радиоуглеродное датирование не дает никаких доказательств, делающих возможной такую гипотезу»[310].

Это не помешало его работодателю, Британскому музею, организовать с 9 марта по 2 сентября 1990 года выставку под названием «Подделка? Искусство обмана» (Fake? The Art of Deception), где одним из «гвоздей» была репродукция Плащаницы в натуральную величину с подписью: «Религиозная фальсификация, раскрытая наукой». И только после нескольких протестов от заслуженных ученых нового Международного центра исследований Туринской плащаницы (CIELT), созданного для продолжения исследований, ее убрали из каталога[311].

Что же до скептиков, противников католицизма, атеистов, всегда воспринимавших святую Плащаницу как лжереликвию, – излишне говорить, что они безудержно ликовали, что ее фальшивый характер наконец разоблачен, и не важно, что при этом ложь только множилась.

Глава XII

«Эпистемологический» кризис углерода-14

Вердикт, полученный с помощью С-14, который специалисты по радиоуглеродному датированию и большая часть крупных СМИ считали неоспоримым опровержением подлинности Плащаницы, произвел эффект цунами, сметающего все на своем пути, включая важнейшие достижения исследований с 1898 года: инверсия цветов (которой не могли бы добиться в XIV веке) на фотографиях Секондо Пиа, точные замечания профессора Ива Делажа о невозможности создать средневековую подделку в целях благочестия, безупречное клиническое исследование доктора Пьера Барбе, показавшее пугающий реализм Страстей Христовых и Распятия, запечатлевшийся на полотне, работы ботаника Макса Фрая, обнаружившего пыльцу ближневосточных растений, трехмерность, отмеченная Полем Гастино и Джоном Джексоном…

Все шло так, будто результаты трех лабораторий (1260–1390) делали средневековое происхождение полотна неизменной догмой, столь же непреложной, как математический закон. Радиоуглеродное датирование – ЕДИНСТВЕННЫЙ надежный метод, твердили все. Сомневаться запрещено.

Даже вывод междисциплинарной команды STURP о том, что изображение не могло быть рисунком или соскобом с барельефа, а представляет собой поверхностное окисление постоянной интенсивности на глубину 20–45 микрон, сопровождающееся дегидратацией молекул целлюлозы, негласно подвергался сомнению. Получается, прав был Маккрон со своим оксидом железа, смешанным с желатином, справедливы смехотворные заключения иллюзиониста Джо Никеля! СМИ без конца повторяли это общепринятое, хотя и никак не доказанное мнение.

Не задаваясь вопросом, как художник XIV века мог бы нанести коллоидные эмульсии, не оставив ни малейшего следа кисти на невероятно тонкой (толщиной 0,3 мм) ткани, которую сворачивали после каждого выставления святыни – с риском, что при этих деликатных манипуляциях с нее отпадут тонкие чешуйки краски, – Генри Брох, профессор теоретической биофизики из университета София-Антиполис, вдохновитель зететического течения[312], радостно устремился по этому пути. В 1998 году под камерами канадской съемочной группы он принялся изготавливать плащаницу в своей лаборатории в Ницце с помощью «рудиментарных» материалов, существовавших в Средние века: барельефа, льняного полотна, «какой-то» тряпки, измельченных охровых пигментов и костного клея. В 2005 году Брох лихо повторил эксперимент для немецкого фильма, вышедшего на канале ZDF.

В том же году научно-популярный журнал Science et Vie, намереваясь посеять смятение среди последних «святош» синдонологии, взял шефство над экспериментом Жака Ди Констанцо из Университетского клинического центра в Марселе, который также утверждал, что открыл чудесный рецепт: наложить мокрую ткань на барельеф (изготовленный в данном случае скульптором Ренатой Сенсо), пропитать ее окисью железа и желатином, добавить немного киновари – и дело в шляпе! Несколько относительно простых действий дает изображение в негативе. Никаких больше тайн. «Высушите, разверните, выставьте для поклонения», – саркастически писал Эрве Морен в Le Monde от 23 июня 2005 года. Сторонники подлинности Плащаницы были отброшены во мрак обскурантизма наряду с теми, кто полагает, как говорил специалист по радиоуглеродному анализу Эдвард Холл, «что Земля плоская». «Мы хотели продемонстрировать, что наука может быть ослеплена страстью», – заявил глава редакции Science et Vie Матье Вилье.

Поль-Эрик Бланрю, новый председатель зететического кружка, и его коллега Патрик Берже повторили «подвиг» Генри Броха и Ди Констанцо 21 июня 2005 года в парижском Музее естественной истории при поддержке того же журнала. «Изображение можно получить за пять минут, – уверял первый, – благодаря рецепту, доступному любой домохозяйке моложе пятидесяти лет», причем с использованием материалов, известных людям XIV века. «Я изготовил уже десятка полтора таких, – хвалился он Futura Sciences, – в том числе маску Зевса и Микки-Мауса для разнообразия». Впрочем, эти экспериментаторы довольствовались тем, что воспроизвели лицо человека с Плащаницы, а не двойное изображение тела, и результаты, следует согласиться, довольно неубедительны[313]. Даже сегодня идея средневекового рисунка по-прежнему глубоко укоренена в общественном мнении, и да будут прокляты те, кто посмеет усомниться![314]

Два американских исследователя, Эмили Крейг и Рэндал Брези, действовали более тонко: понимая, что отсутствие четких контуров на ткани не могло произойти от жидкого или полужидкого раствора, они использовали технику средневековых иллюстраторов, чтобы создать едва намеченный эскиз, похожий на фотографию, где одни части темные, а другие светлые. Благодаря мелкому порошку окиси железа и коллагена они сумели изготовить изображение, ведущее себя как негатив, затрагивающее лишь поверхностные слои ткани и обладающее некоторой трехмерностью. Увы, мы точно знаем, что исследования рентгенолюминесценции, замеры коэффициента отражения и спектральный анализ изображения, выполненные STURP, исключают всякую возможность использования окиси железа.

Таким же надуманным оказался эксперимент, проведенный в 2009 году химиком Луиджи Гарласкелли, который покрыл порошком красной охры барельеф с изображением тела в полный рост, особенно выступающие его части, а затем поместил на него льняное полотно. Предполагалось, что кислотные компоненты пигмента пропитали его, а сам порошок, при отсутствии связующего вещества, которое содержится в обычной краске, осыпа́лся по мере того, как проходили десятилетия. Попытка оказалась неудачной, и исследователь сменил технику. Состарив ткань нагреванием до температуры 215 °C в течение трех часов, он прибегнул к раствору серной кислоты, смешанному с кобальтово-синим пигментом, а затем выстирал ткань, чтобы удалить все следы пигмента.

Хотя полученный эффект был лучше, Гарласкелли не смог воспроизвести все свойства оригинала – в частности, градиент полутонов между выступающими зонами контакта и теми, где контакта не было. Его изображение состояло из цветных точек разного размера, и у пятен крови на этой