Мимолетные видения незнакомой Японии - Лафкадио Хирн

– О чем он поет? – спрашиваю я у спутника.

– О любви. «Иди вперед, прямо вперед по этой дороге, к дому, что видишь перед собой. Чем ближе ты к дому, тем ближе будешь к ней»[90].

Глава четырнадцатая

Яэгаки-дзиндзя

Часть 1

Паломничество в Яэгаки-дзиндзя в поселке Сакуса в краю Идзумо совершают, если могут, все влюбленные юноши и девушки, потому что в храме Яэгаки в Сакуса находятся алтари Такэхая Сусаноо-но микото, его жены Инаду-химэ и их сына Сакуса-но микото, Богов Брака и Любви, создающих семьи из одиноких людей и соединяющих судьбы с самого рождения. Невольно напрашивается вывод: не пустая ли трата времени паломничество в храм для того, чтобы помолиться о давно и бесповоротно решенном деле? Но разве есть такая страна, где реальная практика поклонения и официальное богословие говорят на одном языке? Схоласты и священники сочиняют и распространяют доктрины и догмы, но добрые люди всегда упрямо создают богов по велению своего сердца, и этот тип богов, безусловно, наилучший. Более того, история импульсивного бога Сусано-о не говорит о том, что он был рабом предначертаний судьбы. Как сказано в «Кодзики», он влюбился в очаровательную принцессу Кусинаду с первого взгляда:

«И вот, изгнанный, [бог Суса-но-о] совершил нисхождение в местность по названию Ториками, у верховьев реки Хи, что в стране Идзумо. В это время спустились по течению той реки хаси. Тут бог Суса-но-о-но микото подумал, что у верховьев реки есть люди, и, разыскивая [их], поднялся [вверх по реке]. Там два человека оказались – старик и старуха, молодую девушку между собой посадив, плакали.

Тогда спросил [бог Суса-но-о]: „Кто вы такие?“ И старик тот сказал в ответ: „Я земной бог, сын Оо-яма-цуми-но ками. По имени зовусь Асинадзути – Старец, Гладящий Ноги, жена по имени Тэнадзути – Старуха, Гладящая Руки, зовется, дочка по имени Кусинада-химэ – Чудесная Дева из Инада зовется“, – так сказал. Когда снова спросил: „В чем причина того, что ты плачешь?“ – [старик] сказал в ответ: „Моих дочерей – а их, девиц, вначале восемь было, Ямата-но ороти – Змей-страшилище Восьмихвостый-Восьмиголовый из Коси, каждый год являясь, проглатывает. Ныне время, когда он должен явиться. Потому плачу“, – так сказал. Тогда спросил: „А каков он собой?“ – и [старик] сказал в ответ: „Глаза у него словно красные [плоды] кагати, а из тела восемь голов – восемь хвостов выходят. А еще на теле мох и кипарисы с криптомериями растут. А длиной оно долин – на восемь долин, вершин – на восемь вершин простирается. На брюхо его взглянешь – все кровью сочится“, – так сказал.

Тогда бог Хая-Суса-но-о-но микото сказал тому старику: „Эту дочь твою не отдашь ли мне?“ – когда так сказал, [старик]: „Трепещу [перед тобой], но [твоего] почтенного имени не знаю“, – сказал в ответ. Тогда [бог Суса-но-о] изволил сказать в ответ: „Я старший брат Великой Священной Богини Аматэрасу оо-ми-ками. Сейчас только спустился с небес“, – так сказал. Тогда боги Асинадзути-Тэнадзути-но ками: „Если так, трепещем [перед тобой]. Почтительно отдадим [тебе дочь]“, – сказали. Тогда бог Хая-Суса-но-о-но микото тут же ту девушку превратил в частый гребень, в [свою] прическу мидзура [его] воткнул и тем богам Асинадзути-Тэнадзути-но ками сказал: „Вы восьмижды очищенное сакэ сварите, а еще кругом ограду возведите, в той ограде восемь ворот откройте, у каждых ворот помост сплетите, на каждый тот помост бочонок для сакэ поместите, в каждый бочонок того восьмижды очищенного сакэ полным-полно налейте и ждите!“ – так сказал.

И вот когда в точности, как [он] сказал, все подготовили и ждать стали, тот Ямата-но ороти и верно, как сказано было, явился. Тут же в каждый бочонок по голове своей свесил и то сакэ выпил. Тут [он] опьянел, отвалился, растянулся и впал в сон.

Тогда бог Хая-Суса-но-о-но микото обнажил свой меч в десять пястей, что его опоясывал, и того Змея разрубил-разбросал, так что река Хи кровью вместо воды потекла. […]

И вот тогда тот бог Хая-Суса-но-о-но микото стал искать в стране Идзумо место, где бы мог построить [брачные] покои. Достигнув местности Суга, сказал: „В эту местность пришел я, и на сердце у меня легко“, – так сказав, там покои построил и [там] пребывал. Вот ту местность и называют теперь Суга.

Когда этот Великий Бог впервые построил покои в Суга, над местностью той облака встали-поднялись. Тут [он] изволил сложить песню. Та песня – вот она:

В Идзумо, где в восемь гряд облака встают,

Покои в восемь оград,

Чтобы укрыть жену,

Покои в восемь оград воздвиг [я],

Да, те покои в восемь оград!»[91]

Поэтому храм Яэгаки получил свое название от слов светлейшей песни и называется Храмом о Восьми оградах. Древние толкователи священных книг говорили, что и название Идзумо, означающее Земля, Откуда Приходят Облака, тоже взято из песни бога[92].

Часть 2

От Сакуса, деревеньки, где находится Яэгаки-дзиндзя, до южной окраины Мацуэ меньше одного ри. Однако туда ведут труднопроходимые тропы, слишком неровные и крутые для курумы. Самая длинная и неровная из трех в то же время наиболее интересна. Она восходит на холмы и спускается с них среди бамбуковых рощ и простых перелесков, потом змеей ползет по рисовым и ячменным полям и по плантациям индиго и женьшеня, где открываются прекрасные и причудливые виды. По пути попадается много заслуживающих внимания синтоистских храмов, например Такэути-дзиндзя, посвященный Такэути, преподобному министру императрицы Дзингу, которому сегодняшние мужчины молятся, прося даровать им здоровье и долгих лет жизни, или Окуса-но-мия, или Рокусё-дзиндзя – один из пяти самых великих храмов синто в Идзумо, или Манай-дзиндзя, святилище, посвященное Матери богов Идзанаги, где можно приобрести странные картинки, изображающие прародителей мира, или Обано-мия с алтарем Идзанами, который также называют Камоси-дзиндзя, то есть Душа Бога.

В храме Души Бога, где ежегодно проводится торжественный обряд передачи священного огнива великому кокудзо из Кицуки, можно увидеть любопытные вещи: рисовое зерно колоссальных размеров длиной более дюйма, сохранившееся с периода Камиё, когда побеги риса могли сравниться высотой с самыми высокими деревьями и приносили зерна, достойные богов; железный котел, в котором, по словам крестьян, спустился