Персоны и персонажи - Сергей Львович Макеев

Эдуард Бройер удержал его. Полицейский врач обнаружил сильный невроз. Вышеназванный был доставлен в Институт для душевнобольных». Гашек сначала признавался в попытке самоубийства: «хотел утопиться, ибо ему опротивел свет», — гласит протокол. Но уже в сумасшедшем доме заявил:

— Я посетил множество питейных заведений, а потом хотел попугать прохожих и посмотреть, как они будут реагировать.

Что это было? Настоящий акт отчаяния или новая мистификация, инсценировка, исполненная Гашеком с целью вернуть себе Ярмилу? Во всяком случае, она действительно вернулось, но ненадолго. Так они сходились и расходились несколько раз, под конец встречались тайно, кок до свадьбы. Так и сына зачали. А потом расстались окончательно.

Европа уже дышала войной. «Идиотозавры» пробудились и требовали крови. В Германии и Австро-Венгрии шли грандиозные военные приготовления. В условиях милитаристского угара у Гашека родился замысел цикла сатирических рассказов «Идиот на действительной службе», в котором впервые появляется Швейк. Этот сюжет Гашек записал но клочке бумаги где-то в кафе. Наутро долго искал набросок и очень обрадовался, когда нашел его в корзине для бумаг. Кроме названия, можно было разобрать единственную фразу: «Он сам потребовал, чтобы его осмотрели и убедились, какой из него исправный солдат».

Незадолго до этого Гашек зашел в трактир «У чаши», в котором начинается действие романа (на самом деле это был скорее ресторан, притом с нумерами и барышнями наверху). Здесь Гашек слушал рассказы ветеранов, воевавших в Боснии и Герцеговине. Они толковали, что и теперь чехов, поляков и венгров погонят воевать с сербами, о за сербов вступится Россия, и пойдет молотьба!..

«Идиотская затея! — подумал, должно быть, Гашек. — И только дурак ввяжется в нее добровольно!» И тут он встретил давнего знакомого — пана Швейка, служившего дворником в этом же доме. Швейк пригласил Гашека к себе, отлично угостил и рассказал множество забавных историй.

Так появились сюжет и герой, а у героя — имя. Рассказы из этого цикла печатались в разных журналах, а полностью были опубликованы в книжке «Бравый солдат Швейк и другие рассказы» в 1912 году. Довоенный Швейк не во всем похож на Швейка из романа, он пока еще действительно туповатый простак и напоминает Ивана-дурака из русских сказок. Лукавым мудрецом и ловким плутом Швейк станет уже после войны. А пока он попадает в разные переделки по недоразумению. Ему говорят: купи церковного вина из Австрии, — так он, вместо ближайшей лавки, едет за вином в Австрию. А главное, целый консилиум врачей не сможет доказать ему, что он идиот, неспособный к воинской службе, потому что Швейк вбил себе в голову: «Я совсем здоров и желаю служить государю императору до последнего вздоха!».

В предвоенные годы Гашек и бравый солдат Швейк противостояли европейским «монстрам-идиотозаврам». Писатель участвовал в антивоенных митингах и демонстрациях, у него даже производили обыск. Но силы были слишком неравными, «идиотозавры» добились своего.

Гашек в шкуре Швейка

28 июня 1914 года в Сараево был убит наследник австрийского престола эрцгерцог Фердинанд. Стрелял в него сербский студент Гаврило Принцип. В ответ Австрия и Германия объявили войну Сербии. Сразу вмешались другие европейские державы, и началась Первая мировая война.

В ноябре, когда русские войска прорвали фронт в Галиции, Ярослав Гашек решил испытать бдительность австрийской контрразведки. Вселяясь «в нумера», он записал в регистрационной книге: «Ярослав Гашек, купец, родился в Киеве, приехал из Москвы». В ту же ночь он был арестован, его личность и биографию устанавливали почти неделю. После чего он был отправлен домой и… тут же призван в армию. Он мог бы сказать словами Швейка: «У Австрии дела очень плохи… Всыпали нам в хвост и в гриву, куда ни погляди. Ввиду всего этого меня призывают на войну… Еще вчера я читал вам в газете, что “дорогую родину заволокли тучи"».

Гашек валял дурака и в призывной комиссии, и с друзьями, которых он обзывал «задрипаными шпаками» («шпак» на офицерском жаргоне — штатский, ничтожество). Так же вел он себя на прощальной вечеринке в трактире «На насесте». Пил только содовую, но почему-то захмелел и затянул солдатскую песню. А к полуночи заявил, что «всех перестреляет и пешком отправится в Будейовицы», в расположение своего полка.

— Как он умудрился так нализаться? — недоумевали друзья.

— Очень просто, — объяснил официант. — Пан писатель велел мне спрятать бутылку сливовицы в коридоре, на пути к уборной. А сейчас, смотрю, бутылка пуста…

Утром Гашек выехал в Чешские Будейовицы. Он явился в полк в военной форме, но в цилиндре, потому что армия испытывала недостаток в обмундировании. И тут Гашека, как впоследствии Швейка, скрутил ревматизм, и он оказался в госпитале. После недолгого лечения поступил в школу вольноопределяющихся для подготовки младших офицеров, оттуда его исключили за нарушения дисциплины, совсем как другого персонажа романа — интеллигента Марека. Наконец, он наблюдал страшную неразбериху при отправке маршевых батальонов на фронт. Недоразумения в имперской армии были неизбежны еще и потому, что в ней служили люди многих национальностей, но армейским языком был только немецкий. Кто-то недопонял, недослышал, исковеркал на свой лад, и выходило, как у того польского часового в «Швейке»: он искажал слово «schießen» (стрелять) до неприличия, поэтому его грозный окрик «Стой! Буду с… ть!» — наводил ужас.

Часть пути на фронт Гашек проделал в арестантском вагоне: его обвинили в попытке дезертировать и присудили три года тюрьмы с отбыванием срока после войны. Но вот он, наконец, оказался в 11-й роте 3-го батальона 91-го полка. Здесь он познакомился с офицерами и нижними чинами, которые впоследствии стали героями его романа. Батальоном действительно командовал капитан Сандлер, ротой — обер-лейтенант Лукаш, одним из взводов — кадет Биглер. Только поручика по фамилии Дуб не было, на самом деле этого злобного тупицу звали Мехалек, и он действительно любил грозить солдатам: «Вы меня не знаете, но когда вы меня узнаете, то заплачете». Реальным человеком оказался и военный священник — фельдкурат Эйбл (в романе его зовут Ибл). Канцелярией на самом деле заведовал старший писарь Ванек, благодаря его записям удалось установить некоторые подробности службы Гашека. Все эти личности и вправду были наделены чертами, изображенными в «Швейке», конечно, в сатирическом преувеличении. Справедливости ради надо заметить, что поручик Лукаш, к которому автор и так относился с симпатией, в жизни не был столь любвеобильным.

Но больше всех сдружился писатель с ординарцем обер-лейтенанта Лукаша — Франтишеком Страшлипкой. Этот голубоглазый парень был большой шутник, на любой случай у пего была готова какая-нибудь забавная история.

— Знавал а одного… — начинал он, и все махали на него руками, мол,