Изамбард Кингдом Брюнель - L. T. C. Rolt

на воду должен состояться не позднее 5 октября, а поскольку промежуток времени составляет всего шесть недель, нельзя терять ни одного часа. Чувства директоров настолько сильны в этом вопросе, что ничто, кроме непредвиденной беды, не должно помешать этому.

Пять дней спустя Йейтс снова написал в отчаянии. Теперь, когда несчастная компания оказалась в их власти, у Мартина и Стивенса появилась возможность переломить ситуацию:

После долгих трудностей было достигнуто соглашение с компанией Martin's об использовании верфи с 12 августа по 10 октября 1857 года за 2500 фунтов стерлингов. Удерживать верфь дольше невозможно. Запускайте 5 октября, иначе мы окажемся в руках филистимлян.

Но никакие требования не могли сдвинуть с места эту огромную массу инертного металла, которая возвышалась над берегом Темзы и которую общественность окрестила Грейт-Истерн. Это мог сделать только Брюнель, а он не был готов. В начале сентября он предупредил Йейтса, что, возможно, не будет готов к 5 октября, и тот ответил:

Я не знаю, каковы могут быть последствия. Стивенс, как мне кажется, жадно ищет возможности досадить нам, и, будьте уверены, четверти не будет.

Брунель не был готов к спуску на воду 5 октября, и, как и предсказывал Йейтс, пощады не последовало. В срок, 10 октября, залогодержатели завладели верфью Рассела, а тем, кто работал на корабле, было отказано в доступе. Это создало безвыходную ситуацию, и именно под таким давлением Брюнель был вынужден заявить, что попытается спустить корабль на воду во время следующего весеннего прилива 3 ноября. Это было решение, к которому он был вынужден прийти вопреки всем своим инженерным соображениям. Ипотека Джона Скотта Рассела", - писал Генри Брюнель много лет спустя в своей личной записной книжке, - "вынудила Восточную пароходную компанию поторопиться со спуском. Иначе I.K.B. не стартовал бы 3 ноября, когда ни одна из снастей не была должным образом проверена... Скрупулезное внимание к мельчайшим деталям, отказ от спешки в любом деле, пока все не будет проверено и доведено до совершенства, - все это всегда было источником силы Брюнеля. Но теперь, подобно Самсону, он был лишен ее, и с грустным сожалением он взялся за свою последнюю задачу - спустить левиафана на воду и отправить его в море.

 

1 Рисунок в одной из книг эскизов, на котором изображены алтарь и теремок с изображением сцены Тайной вечери, возможно, предназначался для этой церкви.

2 После его смерти на этом месте был построен дом, известный теперь как "Поместье Брюнеля". Выполненный в стиле французского шато, он не имеет отношения ни к семье, ни к какому-либо проекту Брюнеля.

3 Брюнель не имел никакого отношения к проектированию этих кораблей, которое было полностью возложено на Рассела; примечательно, что они имели поперечную раму и не обладали большой продольной прочностью, которая отличала все три корабля Брюнеля.

4 Фактическое максимальное рабочее давление пара составляло 25 фунтов, что в сумме давало почти 10 000 л.с.

5 Лишь немногие пластины, требующие исключительной кривизны, были изготовлены из лоумурского железа.

6 По словам Изамбарда Брюнеля, который скрыл имя

7 Рассел имеет в виду плоскую килевую плиту, которая составляла основу корабля. Как уже говорилось, киля в истинном смысле этого слова не было.

8 В собранном виде к каждой паре противоположных цилиндров подводилось по три шатуна, работавших на общий кривошип. Цилиндр правого борта имел один шатун с большим концом, работающим по центру кривошипа, в то время как крейцкопф левого цилиндра имел два шатуна, большие концы которых работали по одному с каждой стороны первого.

9 На самом деле он был датирован 1822 годом.

10 Паровая рубашка цилиндров не была выполнена.

 

14. Последняя опасность

Для среднестатистического жителя викторианского Лондона Остров собак был terra incognita. "Мы вынуждены признать, - писал репортер газеты Illustrated London News после посещения Напьер-Ярда в мае 1857 года, - что эти болотистые поля, усыпанные чахлыми липами и тополями, грязные канавы, где то тут, то там задумчиво копошатся коровы, не наводят на мысли о возвышенном или прекрасном". О маленьких убогих террасах коттеджей и публичных домов, примостившихся рядом с верфями между болотом и берегом, другой репортер писал: "Остров населен своеобразной земноводной расой, которая живет в своеобразных земноводных домах, построенных на любопытном фундаменте, ни жидком, ни твердом..... Дома, во многих случаях, опускаются на одну сторону под большим углом, чем пресловутая Пизанская башня... Вот такая картина, столь отличная от сегодняшнего вида острова Догс, предстала перед нами в виде корпуса огромного корабля. По мере того как он достраивался, превращаясь в железный утес, видневшийся вдали на болотах, возникали предположения о том, как можно сдвинуть с места такую массу металла. Готовый к спуску на воду корпус корабля весил более 12 000 тонн. Никогда с начала времен человек не пытался сдвинуть с места столь огромный груз, и многие качали головой и говорили, что такой подвиг невозможен, предсказывая, что великий корабль будет ржаветь там, где он лежит, памятник человеческой глупости и самонадеянности.

Для Брюнеля запуск корабля стал величайшим техническим вызовом в его карьере, и ни одной другой проблеме он не посвятил столько времени, размышлений и кропотливых экспериментов. Его проект стартовых люлек и путей, построенных Тредуэллом, стал результатом длительной серии испытаний, проведенных с утяжеленной люлькой, скользящей по наклонной плоскости.

С помощью этого устройства можно было изменять нагрузку на квадратный дюйм на поверхности скольжения, характер этих поверхностей и уклон, а также точно измерять скорость движения люльки и силу, необходимую для ее движения или удержания. Задачей Брюнеля в этих экспериментах было определить схему, которая позволила бы плавно опустить корабль до отметки низкой воды с минимальным приложением силы для его перемещения или торможения. В результате он выбрал уклон один к двенадцати (что означало теоретическую гравитационную силу в 1 000 тонн) и железные поверхности скольжения.

Корабль опирался на две люльки, каждая шириной 120 футов, таким образом, что нос и корма выходили за их пределы соответственно на 180 и 150 футов, а между ними оставалась незакрепленной длина в 110 футов. Под этими двумя люльками наклонный путь такой же ширины простирался на 240 футов вниз к реке, исключая части под кораблем. Эти два спускных пути состояли из тройной решетки из деревянных брусьев на свайном фундаменте из бетона толщиной 2 фута. Самый нижний слой бревен размером 12 х 12 дюймов крепился к сваям болтами, а самый верхний нес стандартные мостовые рельсы G.W.R., по которым скользили люльки, обитые железными прутьями дюймовой толщины, уложенными параллельно килевой плите