Избранные произведения писателей Южной Азии - Такажи Шивасанкара Пиллэ

Мать Кирти лежала в больнице, где совсем недавно умер отец девушки. У старушки был рак почки. После операции ей сделали наружный вывод и присоединили к нему пузырек для выделений. Однако искусственный проток засорился, и теперь нужны были деньги на повторную операцию. Если бы Кирти обо всем этом рассказала Магану, может быть, разговор повернулся бы по-иному. Но она молчала, и Маган, взглянув на ее работу, вспылил:

— Опять одно и то же! Опять этот Вишну с коброй над головой и Лакшми, растирающая ему ноги!.. Сколько раз я тебе говорил, что сейчас на такие вещи нет спроса!

Широко раскрытые глаза Кирти будто спрашивали: «Но что же еще я могу делать?»

— А то, на что сейчас есть спрос.

— А на что сейчас спрос? — еле слышно выдавила наконец Кирти. Она походила на канарейку, которая беззвучно раскрывает клюв.

— Ну, если ничего другого не можешь,; — запинаясь произнес Маган, — то вырезай фигурки Ганди или Неру. — И поспешно добавил, словно поправляя себя: — Или обнаженных женщин.

— Обнаженных?

— Да. Сейчас покупателю нравятся такие фигурки.

Кирти задумалась. Ей следовало бы устыдиться подобных слов. Но стыд слишком большая роскошь для нее. Мысли девушки занимало лишь одно: купит ли Маган ее изделия, заплатит за них или нет?

— Но… но я не умею, — произнесла она нерешительно.

— Пустяки! Твой отец делал такие десятками.

— Это были изображения богинь.

— Какая разница? Богиня — ведь тоже женщина. Сделай и ты такую же. Только, ради всего святого, не вешай ей на шею гирлянду, а на талию — шнур. Это-то и погубило твоего отца. Так почитать богинь и умереть, словно пес без роду, без племени!

Кирти заглянула себе в душу, и ее охватил ужас перед одной ей ведомой опасностью. И хотя девушка дрожала всем телом и едва могла стоять на ногах, она не села на предложенный ей стул, а лишь оперлась рукой о его спинку, застыв, словно прекрасное изваяние, но не божественного Нарайана[70], а земного.

В душе Магана Лала боролась твердая решимость с нерешительностью. Он не знал, что подобные же чувства обуревают и стоящую рядом Кирти. Во рту у нее пересохло. С трудом проглотив комок в горле, она прошептала:

— Я… у меня нет натурщицы.

— Натурщицы? — переспросил Маган. — Да ты только помани какую-нибудь молоденькую, хорошенькую девчонку деньгами, и она сразу согласится.

Хотя Кирти не произнесла ни слова, Маган явственно услышал: «Деньгами?»

— Без расходов не получишь больших доходов, не так ли? — пошутил он.

Угрюмое лицо Кирти стало еще сумрачнее. Жизнь не баловала девушку радостями. Глаза ее наполнились слезами. Бывают моменты, когда беззащитность женщины пробуждает в мужчине самые чистые помыслы и чувства. Маган с отцовской нежностью протянул к Кирти руки, чтобы обнять ее и сказать: «Не тревожься, дитя мое… Все образуется…»

Но Кирти отстранилась. Маган смутился и судорожно вздохнул. Дрожащими руками он взял с конторки принесенную Кирти фигурку и протянул ей:

— Возьми. Она мне не нужна.

Кирти молча глядела в пол. А потом вдруг подняла голову и сказала:

— В следующий раз принесу обнаженную. А пока возьмите эту.

— Ну что ж, только смотри не обмани. — Маган уже улыбался.

Кирти кивнула. Маган думал, что и она наконец улыбнется. Но лицо девушки стало еще унылее. Маган открыл конторку, достал оттуда старую замусоленную десятку и протянул ее Кирти.

— Вот, возьми.

— Всего десять рупий?!

— Хватит и этого. Я уже говорил тебе, что эта вещь мне не нужна. Больше я дать не могу.

— Но… — начала было Кирти и умолкла. Слова застряли у нее в горле. Да и без них все было ясно…

— Конечно, тут на лечение и на хлеб маловато… «Зато это заставит тебя подумать о том, что ждет бедняков, у которых от голода живот подводит…» — уже про себя сказал он. И, посмотрев на Кирти, добавил: — Ну, хватит. Принесешь, что я сказал, дам хорошие деньги.

Он прищелкнул пальцами и ободряюще подмигнул ей, как это делают бродячие музыканты, подбадривая танцовщицу.

Кирти вышла из лавки. Губы у нее дрожали, она тяжело дышала. Обычно, возвращаясь домой, девушка делала крюк мили в полторы, чтобы не встречаться с Сираджем. Но сегодня, словно назло всем, она смело пошла напрямик. Майкл, приятель Сираджа, уже явился к нему. Они ужинали, когда Кирти, не таясь, с гордо поднятой головой прошла мимо. Сирадж крикнул ей что-то, но Маган не расслышал что. В душе у Кирти все бушевало, однако она ничем не выдала своего волнения. Может быть, она принадлежала к числу тех несчастных, которые не решаются высказать все начистоту даже своему врагу, думая: «Вдруг судьба снова столкнет меня с ним?» А может быть, как всякой женщине, Кирти было лестно, что мужчина, пусть ей и безразличный, при встрече вздыхает, приложив руку к груди, или восторженно свистит ей вслед.

Сирадж, конечно же, ел что-то возбуждающее. Может быть, его дружок принес ему мясо? Они бы, наверное, пошли к Магану Лалу и рассказали ему о том, что слышали его разговор с Кирти. Но антиквар уже закрыл свою лавку. Запирая изнутри дверь, он случайно взглянул на принесенную Кирти деревянную скульптуру. Она показалась ему превосходной. Изящно и тщательно вырезанная священная кобра сверху была покрыта пятнышками краски. Изображение Вишну воплощало собой тот идеал мужской красоты, который каждая любящая женщина ищет в своем любимом. Лакшми же сидела у ног Вишну бесформенной грудой. Линии ее тела были расплывчаты. Может быть, Кирти просто не представляла себе, как выглядит богиня богатства? Ведь так просто было подчеркнуть всю соблазнительность женских форм в этой сидящей на полу фигуре. Когда женщина сидит, подняв руки, линии ее тела обрисованы особенно четко. Недаром в такой позе она кажется мужчине более соблазнительной.

Если вы думаете, что Кирти предпочла бога прекрасной богине потому, что сама была женщиной, то вы ошибаетесь. Во всем, что касается собственной красоты, женщина предельно эгоистична. Она влюблена в свою красоту и готова славить ее всегда. И только пресытившись самовосхвалением, она начинает прославлять себя устами мужчины.

Маган взял в руки изделие Кирти и складным ножом вырезал на нем «Столикий». Затем он прошел в каморку с земляным полом и закопал там скульптуру, предварительно вынув из ямки другую, давно купленную у девушки. Потом заровнял землю и полил ее водой, настоянной на плодах акации катеху[71]. Вынутая из земли и очищенная от грязи