Тиран Рима - Саймон Скэрроу

- Понимаю, - кивнул Катон. - Как считаешь, сможет он сработаться с новой системой, которую я собираюсь внедрить?

- Уверен, господин, - ответил Лемул без колебаний.

- Отлично. - Катон чуть прищурился. - А что насчёт второго трибуна, Пантеллы?

Лемул скривился.

- Не впечатляет, командир. Этот Пантелла – офицер только по названию. Все дела сваливает на своего старшего центуриона, пока сам наслаждается сладкой жизнью в столице. Подписывает всё, что ему суёт Центурион Макрин, когда вообще является в лагерь. А бывает он тут, мягко говоря, нечасто. Так что Макрин распоряжается всем, как ему вздумается: оформляет заявки на снабжение и пайки, потом продаёт излишки и кладёт выручку в карман. Плюс получает жалованье за солдат, которых списали из его центурии ещё пару лет назад. А ещё неплохо зарабатывает на взятках от тех, кто хочет отмазаться от наряда или взять отпуск. В общем, пальцы суёт во все пироги, наш Макрин.

- Боги, - выдохнул Катон. - И как, во имя Харона, ему это сходит с рук?

- Как я и сказал, его трибун просто подписывает всё, не глядя. К тому же Макрин – назначенец Тигеллина. Тот вытащил его из преторианцев, где он был опционом, и сделал центурионом. Любимчик, одним словом. Так что если кто-то и пытался жаловаться...

- Жалоба шла по цепочке, - закончил за него Катон, - и тут же вязла, как только попадала на стол к самому Тигеллину.

- В точности, господин. Теперь, когда вы приняли командование, он, скорее всего, притихнет, пока не поймёт, насколько можно играть на нервах нового префекта. Но если вы попытаетесь официально прижать его к стенке – он сразу побежит к Тигеллину и нажалуется. Я бы советовал действовать осторожно.

- Пока у меня есть доказательства его вины, - ответил Катон сухо, - я стою на твёрдой земле.

- Тогда советую проверить счета его когорты. Там наверняка найдёте то, что ищете.

- Принято. А что насчёт остальных центурионов в его когорте?

- Трое – его подельники, он сам их протащил на повышение. Остальные служили ещё до его прихода. Нормальные ребята, но до уровня вспомогательных когорт не дотягивают, не говоря уж о легионах. Хотя, если их прижать и заставить подтянуться, толк будет.

- А остальные когорты?

- Там всё вперемешку. Есть и толковые, и совсем гнилые. Некоторые служат в городских когортах уже бог весть сколько, и с тех пор, как Тигеллин взял всё под себя, ни пальцем не пошевелили, чтобы сохранить дисциплину. Остальные получше. Пара легионеров, несколько ветеранов из вспомогательных войск. Они знают, как должна работать армия. Таких, как я, бесит нынешнее положение дел. Будут только рады, если снова появится порядок и дисциплина.

- Придётся полагаться на таких, как они, - сказал Катон. - Остальных либо в форму вбить, либо вычистить к субурским псам. А если кто-то решит поиграть в политику и побежит плакаться Тигеллину, что ж, цепочка командования работает в обе стороны. Я сам обращусь прямо к императору. Он меня назначил – он и прикроет.

Катон заметил, как собеседник удивлённо поднял брови.

- Командир, - осторожно сказал Лемул, - раз уж вы сказали, что всё, что обсуждается здесь, остаётся между нами, буду откровенен. По моим наблюдениям, Нерон – как флюгер на ветру. Меняет мнение, как только дунет новый порыв. Чаще всего – под влиянием того, кто последним сумел ему польстить. Я бы не стал слишком полагаться на то, что он вас лично выбрал. Сегодня он вами доволен, может даже одобрит ваши реформы, может отмахнётся от жалоб, что принесёт за своих дружков Тигеллин. А завтра переключится на что-то другое. Дайте ему пару месяцев, и он, возможно, уже не вспомнит, зачем вообще дал вам это назначение, и поставит на ваше место нового любимчика. - Он сделал паузу. - Не подумайте, я не против императора, командир. Просто говорю, как есть. Мы оба приносили клятву верности, но это не отменяет реальности.

Катон кивнул. Он понимал осторожность ветерана. Даже говоря sub rosa28, тот всё равно выбирал слова с умом – на всякий случай. И Катон ценил это. Он был благодарен Лемулу за доверие и прямоту: именно таких людей ему и не хватало рядом. Здесь, по крайней мере, можно было говорить честно – не как при дворе, где верховному правителю шепчут только то, что он хочет услышать.

- Я сделаю всё, чтобы Нерон оставался доволен, - сказал Катон. - Насколько это возможно. А пока займёмся настоящим делом – превратим городские когорты во что-то, чем не стыдно командовать.

- Так точно, господин.

- Я оформлю твоё временное повышение и внесу приказ в реестр, - добавил Катон, вставая. Он протянул руку. - Поздравляю, трибун Лемул. Не подведи.

Лемул поднялся, крепко сжал его предплечье и произнёс с торжественной серьёзностью.

- Клянусь всеми богами, господин, не подведу.

После того как Лемула отпустили, Катон велел принести бухгалтерские книги каждой когорты и бегло их просмотрел. Затем он вызвал по одному всех старших офицеров и изложил своё намерение навести порядок в войсках. Он ясно дал понять: это потребует тяжёлой работы и железной дисциплины от всех – независимо от звания. Тех, кто окажется неспособен соответствовать или станет сопротивляться переменам, ждут взыскания. Повторных нарушителей он намеревался выдворять и заменять людьми, разделяющими видение своего командира. Последними в списке были трибун Пантелла и центурион Макрин.

Разговор с Пантеллой вышел коротким. Тот был тучным мужчиной лет тридцати с лишним – возраст сам по себе говорил, что карьерных амбиций у него нет, и он доволен тем, чтобы числиться при должности, получать жалованье и предаваться удовольствиям в компании таких же разнеженных бездельников в римских трактирах и притонах. Катон даже не предложил ему присесть, оставив стоять «вольно», пока говорил. Щёки у трибуна были рыхлые, а по носу и скулам тянулись тонкие красные прожилки – следы постоянных возлияний.

- Трибун Пантелла, - начал Катон ровным голосом, - насколько я понимаю, ты исполняешь свои обязанности в… скажем так, чересчур лёгкой манере. Слишком многое перекладываешь на своего старшего центуриона и не утруждаешь себя проверкой, насколько он справляется с обязанностями. Этому конец. С этого момента все офицеры будут обязаны жить в лагере и получать письменное разрешение на выход за его пределы даже в свободное время. Ты будешь тренироваться вместе с солдатами, пока не приведёшь себя в