Тиран Рима - Саймон Скэрроу

- Наверное, нет… - вздохнул Макрон. - Но надо же что-то делать. Нужна работа, нужно дело – иначе я не смогу рассчитаться с тобой. И, честно говоря, мне уже смертельно скучно. Сидеть в тавернах под сводами Большого Цирка, рассказывать старые байки с ветеранами – это всё надоедает куда раньше, чем думаешь. Надо заняться чем-то другим. Петронелла тоже пилит: мол, я сижу без дела и потихоньку разлагаюсь. И ведь права – я и сам это чувствую. - Он хлопнул себя по животу. - Видишь? Там уже мягче, чем я привык. Если так пойдёт, скоро в доспехи не влезу.

- Так и должно быть. Это и есть смысл отставки, - заметил Катон.

Макрон хмуро побагровел.

- Яйца Юпитера, парень! Я не готов к этому. Я всё ещё держу меч не хуже большинства легионеров, и не собираюсь валяться, толстеть и деградировать в компании старых пьяниц, живущих воспоминаниями о том, когда они ещё были настоящими людьми. Я заслуживаю лучшей участи. И Петронелла тоже.

Катон сочувственно кивнул, выжидая подходящий момент, чтобы сделать своё предложение.

- По правде говоря, я думал, ты никогда не признаешь, что карьера кончена. Для многих солдат отставка – мечта. Но не для тебя. Ты рожден быть воякой на всю жизнь. Такой человек не умрёт в постели. Я всегда думал, ты уйдёшь в туман с мечом в руке и с кровью во рту, выкрикивая боевой клич до последнего. Хотя, конечно, надеялся, что это случится не скоро.

- Очевидно, - отмахнулся Макрон. - Петронелла бы меня прибила, если бы произошло иначе. И с ней лучше не связываться, если ценишь свою шкуру.

Катон рассмеялся, долил вина в чаши и, устроившись поудобнее, посмотрел на друга через стол.

- Есть способ устроить так, чтобы и ты был доволен, и она.

Макрон сделал глоток.

- Да неужели?

- Я говорил, здесь мне не хватает порядочных людей. Есть на кого опереться, но я ещё не знаю их достаточно, чтобы безоговорочно доверять. К счастью, я контролирую большинство назначений офицеров. Мне нужен человек рядом, на которого я мог бы положиться без вопросов. Кто лучше тебя?

Макрон опустил чашу.

- Ты серьёзно?

- Я бы не стал предлагать, если бы не был серьёзен.

- Ты не из жалости это делаешь?

- Жалость – низкое чувство для нас обоих. По делу: мне нужна твоя помощь, чтобы привести когорты в порядок и вычистить тех, кто недостоин служить рядом с порядочными людьми. Согласен?

- Какова вероятность того, что император как следует облажался бы? - усмехнулся Макрон.

- Между нами говоря, Нерон облажался уже на весь Рим, - сухо ответил Катон.

Они рассмеялись, и Катон поднял чашу.

- За боевых товарищей. До конца.

После тоста он опустил чашу и стал говорить серьёзнее.

- Прежде чем принимать эту должность, ты должен понимать: здесь не то, что в Британии. Там мы были против общего врага. Здесь всё иначе. Враг – это предательство, и оно уже сидит в нашем лагере, выжидая момент. Я не буду тебе врать – работа будет опасной. Если я оплошаю, меня скорей всего ждет смерть. А если придут за мной, то, скорее всего, придут и за тобой. - Он сделал паузу, чтобы друг переварил предупреждение. - Ну что, Макрон, что скажешь?

- Раз уж ты был со мной начистоту, - ответил Макрон, - я в долгу не останусь и скажу прямо: Петронелла тебя простит не скоро, если ты на это пойдёшь. Если тебе не в тягость жить с этим, то я за.

- Почему бы и нет? Я бывал близок к смерти не раз.

- Ты даже не представляешь… - закатил глаза Макрон.

- Она правда так отреагирует?

- Понимает, за кого вышла. Осознаёт, что с этим идёт. Слёзы будут – пару минут, может, но потом она оправится.

- Хорошо. Я оформлю тебя в списки как префекта лагеря. Твоя первая обязанность – заняться тренировками и вбить дисциплину в ребят. Подготовлю тебе покои. Пока что мы оба будем жить здесь, вместе с остальными офицерами и солдатами. Так быстрее наладим взаимоотношения между чинами и восстановим дух когорт. Это условия. Ты уверен, что хочешь принять? Понимаю, если передумаешь и пойдёшь в школу гладиаторов.

- Хрен с ней, - решительно сказал Макрон. - Я в деле. И в радости, и в беде.

- Ладно. - Катон встал и протянул руку. Они схватились за предплечья, скрепив договор, и допили чаши.

- Пойду сообщу моей женщине новости, - сказал Макрон. - Жди грома и молний над Виминалом.

Катон сопроводил его вниз ко входу в башню, где они на минуту остановились попрощаться.

- Как скоро ты сможешь приступить к делу? - спросил он.

- Вернусь до темноты. Надо только сообщить новости и собрать амуницию.

Катон рассмеялся.

- Что? - Макрон уставился на него вопросительно.

- Если б я не знал тебя лучше, сказал бы, что это ровно тот исход, на который ты тайно рассчитывал, заходя ко мне в гости.

- Тогда отвечу – я так же прозрачен в своих мотивах, как и ты, дружище. Увидимся позже.

Катон смотрел, как друг идёт через плац, оглядываясь по сторонам, с прямой спиной и выпяченной грудью – уже готовый образцовый префект лагеря. Мимолётное чувство удовлетворения быстро улетучилось, и он повернул обратно в таблиний. Поднимаясь по лестнице, он обдумывал последствия того, что Макрон принял предложение. Нельзя было отрицать: он подвергал лучшего своего друга опасности. Но мысль о том, что Макрон будет рядом, когда придётся решать самые жёсткие проблемы, давала ему личное утешение и была шагом к исправлению печального положения, до которого довели городские когорты.

Он сел за стол и снова принялся просматривать отчёты.

- Я иду за тобой, Макрин, - пробормотал он. - Ты где-нибудь да споткнёшься, и я приколю твою задницу к столбу, едва сделаю выдох.

***

Как только по лагерю прозвучали медные ноты буцины, возвещая полдень, Катон откинулся от стола и тяжело вздохнул от усталости и раздражения. Ничего, что позволило бы предъявить центуриону обвинения в коррупции, он так и не нашёл. Были мелкие несоответствия, но их легко объяснить, или Макрин сам мог бы «раскрыть правду» так, чтобы не уличить себя в преступлении.

Он встал, потёр поясницу и,