Некоронованные - Дмитрий Георгиевич Драгилев

В своей симфонии он, между прочим, русские народные песни переработал. И вообще, русские березки вполне себе замечательно растут среди дубов немецких. «Итак, кто еще не развенчан? – грозно кричит Игорь в таких случаях. – Гагарин, Шкловский? Даже письма с вокзала ZOO приспособлены к развенчанию. Может быть, по Березовским вопросы остались. Их множество. Старинные, современные, будь то композитор Максим или пресловутый математик, доктор тех. наук». Хиукыуенук Хоботов про жребии разъяснил бы. Впрочем, Панталыкин и здесь, и далее весьма туманен, бубнит себе под нос какую-то логорею, дескать, еще недавно немцы готовы были на любое исследование выделить деньги, лишь бы избежать новой кровавой бани, нового поля брани, и видели в таком подходе геройство. Но, втайне ведясь на очередные слухи об экспансии варваров, надеялись на скорейшую синхронизацию Востока дремучего с возвышенным Абендландом. А еще пытается мой друг задаться вопросом риторическим, старинным, который со времен критика Степана Шевырева мучает всех нас: так ли уж Абендланд возвышен? Мол, возомнили себе. Землица вечерняя. Лично мне кажется, что синхронизировать можно все. Не только гаджеты и девайсы…

Подруга уже ждала в коридорчике, однако смотрела куда-то в сторону.

– …Услышь меня, хорошая. И извини. Кратко не получилось.

– Уже? Неужели?

– Уже. Мне прямо неловко.

Пришлось потупиться. Цхогунок ты мой, цхогунок, зяблик гульдов. Впору разве что хохотнуть. Торчать возле общественного туалета, тем более – в нем, куда уж тупее. Тупо расходую драгоценное время. Никому не нужный материал. Слишком много информации, слишком сжата на малом пространстве, слишком запутанные рассуждения, да и сюжет не бог весть, почти отсутствует. Сооружать радиопостановку? Так кому она в помощь? Какому лешему на пользу заметки о былых и полубезвестных реальных персонажах или героях вымышленных, но от этого не менее посторонних, о ничтожных, пустяковых фактах и собирательных образах, вполне чужих? Однако рассуждать и подбирать доводы некогда, ведь красавица включается в разговор:

– Услышала. Забыл, с кем имеешь дело? Зря ли мы немаленький текстик вместе написали. И девушка-телепатка, если что. А ты все свои скоростные цепочки выстраиваешь, плотные, как сэндвичи, быстрые, как ракеты. Даже когда сидишь на горшке. Свалка мыслей. Сноски нужны, указатели. Легенда карты. Чужаку пробиться – шансов нет. Да только зря, потому что есть у меня в запасе – вместо гильзы от снаряда – пара сложных рефлексов. – Спутница согнула пальцы, суставы хрустнули под напористо протянутым словом «есть». – Ты пошел в туалет, и мне захотелось. Параллельно с тобой. А на этом странном вокзале наблюдается только один WC. Почти приготовилась искать кустик, елочку, или как это будет на мове, ялинку-смереку, но, подумав про местных жителей и про тех, кого мы сюда привезли… – Она скосила глаза в сторону привокзальной площади, где наши ведомые, обзаведясь мороженым, беседовали друг с другом. – Тебе смешно, а я чуть не… Это к вопросу о синхронизации.

– Интересный у тебя нарратив, – сказал я ей.

– Почему у меня?

– Так твоя же трактовка? Сядь со мною рядом.

– Некоторые теперь и по нужде сам-друг не сядут. И вообще, все уже загажено. – В словах подруги проскользнула отчаянная, но тихая категоричность. Игривый тембр исчез, темп увеличился. Шепот скороговоркой: – В ту войну немецким крестьянкам «правительство выделяло» угнанных цвангсарбайтеров, шестьдесят лет спустя наши добровольно ломились в Au pair, шеренгами нанимались, теперь вот новая беда. Смотри, что твой приятель на фб пишет: «Конечно, иногда и взрыв – приключение. И повод. Хотелось на Запад, а соседи – следом. Все побежали, и я побежал. Или просто паника. А народ разный. У кого-то телефоны в стразах и даже дружки в трениках. Выясняют, где накладные ногти забацать можно. Маникюрный салон открыть хотят. Еще попался дорогущий лендровер с украинскими номерами. Из него вываливают товарищи восточной наружности. И говорят на непонятном языке. Эти, видимо, под шумок».

– Никак сеть нашлась? – При виде панталыкинского поста – опять он, и опять важно квакает – внутри меня что-то раскалилось, заклокотало.

– Почему же? Интернетом не пахнет. Раньше на глаза попался, сохранила как скриншот.

– Ну, коллеге стопроцентно повезло! – Я развел руками, потом попытался забрать у подруги оставленную под присмотром поклажу. – Давай быстрее, нас люди ждут. Я и сам, видишь, как всегда, долог.

– Быстрее? Повезло? – Кажется, она была удивлена, моя спутница. И не готова. Я не знал, негодовать ли:

– Повезло именно таких отыскать! Точнее – встретить. Посмотри, у меня в полученных месседжах совсем другое: «Мы не можем бросить своих родных, они уже старые, брат после аварии, которая случилась в Польше год назад, автобус перевернулся, 5 человек погибло, во всех новостях показывали. Был в тяжелобольных, инвалид второй группы сейчас. Бабушке – 95. Куда мне ехать?»

Усомнившись, что убедителен, я приблизил экран к ее лицу.

– Это что? – насторожилась подруга.

– Старая знакомая пишет. Оттуда. Из города Цхогунок. Люди не в стразах и трениках, а в ужасе. Представь себе пастернаковский Ирпень под обстрелом. Пастернак там когда-то влюбился в жену Нейгауза. Представь себе Киев Паустовского. Знаю, не можешь. Тогда вообрази четыре пригородных поезда, четыре дизеля, сцепленные в один, окна залеплены пеной. Так до кордона и добирались.

– Кто? – звякнуло напряженное любопытство.

– Как кто? Вот они. – Я кивнул в сторону будки с мороженым. – Люди брали билеты до Берлина, а им выдавали до города на букву «ж». Жепин. Правда, бесплатные. Из силезского Жепина поезд следовал дальше на франкфуртский Одер. Но лишь для тех, у кого заплачено было. Значит, двойные правила и самые продвинутые раскошелились. Зато остальным – пересадка и автобусы в час ночи.

В глазах подруги все еще читался вопрос.

– Ах да, согласно гугл-мопсу (гугл-мопс – это такое животное, оно сейчас спит), Жепин крепится железнодорожным узлом на пересечении линий Бреслау – Штеттин и еще одной, из Познани в Дойчланд, – залихватски добавил я, улыбаясь и чертя линии в воздухе вместо того, чтобы говорить как можно суше, предметнее.

Спутница моя вздохнула.

ЧИСТО МНИМАЯ СТРАЖА

– Тут важно успеть до первой зорьки. Бомбить всегда с утра начинают. Ведь это с ним, с Панталыкиным, ты из Кройцпфуля в поход идти думала. Очень против… – успел сказать я и чихнул: персиковая краска все еще пахла первозданной свежестью.

– Да ты был против.

– Нет, он очень противоречивый чувак. И берет пример с еще одного дружка – Рябчикова. Подражает ему. На самом деле Рябой ночами не спал, прикидывая, когда начнут: 16-го, 23-го… А Игорь до последнего момента не верил, что это произойдет. Теперь пеняет на Хлебникова, председателя земного шара, его «Доски судьбы».

– И на какие вещи конкретно?

– Да что-то там сказано про